Тетушка Хлоя распахнула дверь, и свет сальной свечи, которую поспешил зажечь Том, упал на измученное, с дико блуждающими глазами лицо беглянки.
— Храни нас господь! Лиззи, на тебя смотреть страшно! Что с тобой? Заболела?
— Дядя Том, тетушка Хлоя, я убегаю… Надо спасать Гарри. Хозяин продал его.
— Продал! — в один голос воскликнули те, в ужасе подняв руки.
— Да, продал, — твердо повторила Элиза. — Я спряталась в темной комнатке рядом со спальней и слышала, как хозяин сказал миссис Шелби, что он продал моего Гарри и тебя, дядя Том. Завтра утром работорговец возьмет вас обоих, а хозяин уедет из дому на это время.
Слушая Элизу, Том стоял, будто окаменев. Руки у него так и остались воздетыми к небу, глаза были широко открыты. А когда смысл этих слов постепенно дошел до него, он рухнул на стул и уронил голову на колени.
— Боже милостивый, сжалься над нами! — воскликнула тетушка Хлоя, — Неужто это правда? Чем же он провинился, что хозяин продал его?
—. Он ни в чем не провинился, дело не в этом. Мистеру Шелби не хочется продавать их, а миссис… вы знаете ее доброе сердце… Я слышала, как она заступалась, просила за нас. Но хозяин сказал, что теперь ничего нельзя поделать. Он задолжал этому человеку, и этот человек держит его в руках. Если не расплатиться с ним, тогда надо будет продавать все имение и всех негров и уезжать отсюда. От этого человека не отделаешься. Я сама слышала, как хозяин говорил, что выбора у него нет — или продать Тома и Гарри, или лишиться всего остального. Ему жалко вас… а миссис! Если бы вы ее слышали! Нехорошо я с ней поступаю, но иначе я не могу.
— Старик, — сказала тетушка Хлоя, — а ты что же не ухоч дишь? Хочешь дождаться, когда тебя увезут вниз по реке, туда, где негров морят голодом и непосильной работой? Да я бы лучше умерла! Время есть — беги вместе с Лиззи. С твоим пропуском тебя никто не остановит. Вставай, я сейчас соберу тебе вещи.
Том медленно поднял голову, обвел печальным, но спокойным взглядом хижину и сказал:
— Нет, я никуда не пойду. Пусть Элиза ухЬдит— это ее право. Кто осудит мать? Но ты слышала, что она сказала? Если меня не продадут, тогда все пойдет прахом… Ну что ж, пусть продают, я стерплю это. — Судорожный вздох вырвался из его могучей груди. — Хозяин всегда мог положиться на меня. Я не обманывал его, я никогда не пользовался своим пропуском без надобности и никогда на это не решусь. Пусть продадут одного меня, чем разорять все имение. Хозяина нечего винить, Хлоя. Он не оставит тебя с несчастными…
Том повернулся к кровати, посмотрел на своих ребятишек, и силы оставили его. Он поник головой на спинку стула и закрыл лицо руками. Тяжкие, хриплые рыдания сотрясали его грудь, крупные слезы, стекая по пальцам, капали на пол.
— Еще два слова, — сказала Элиза с порога. — Я виделась с мужем сегодня днем, тогда еще никто ничего не знал. Моего Джорджа довели до того, что он больше не может терпеть и решил бежать. Постарайтесь увидеть его и скажите ему, почему я ухожу. Скажите, что я попытаюсь найти дорогу в Канаду, и если мы никогда больше не увидимся… Заприте Бруно, — добавила она, — не то он побежит за мной, бедняга.
Короткое, сдержанное прощание, скупые слезы, последние напутствия… и, прижав к груди своего растерянного, испуганного ребенка, Элиза бесшумно скользнула за дверь,
Глава VI
ПОБЕГ ОБНАРУЖЕН
Накануне вечером, после своего затянувшегося спора, мистер и миссис Шелби заснули не сразу и на следующее утро встали позднее обычного.
— Не понимаю, почему Элиза так задержалась? — сказала миссис Шелби, уже не в первый раз дергая звонок.
Мистер Шелби точил бритву, стоя перед зеркалом. Вскоре дверь открылась, и в спальню вошел мальчик-негр с водой для бритья.
— Энди, — обратилась к нему миссис Шелби, — постучись к Элизе и скажи ей, что я уже три раза звонила. Бедняжка! — со вздохом добавила она вполголоса.
Через несколько минут Энди вернулся, тараща глаза от изумления.
— Миссис! У Лиззи все ящики открыты, вещи валяются как попало. Не иначе, как она удрала.
Мистер и миссис Шелби мгновенно догадались о случившемся. Он воскликнул:
— Значит, Элиза что-то подозревала и решила убежать!
— Дай бог, чтобы это было так! — сказала она.
— Миссис Шелби, вы говорите вздор! В каком я окажусь положении? Гейли видел, что мне не хочется продавать ребенка, и заподозрит меня в соучастии. Тут задета моя честь! — И он быстро вышел из комнаты.
В течение следующих пятнадцати минут в доме не прекращалась беготня; хлопали двери, из-за них выглядывали лица всех оттенков. И только один человек, который мог бы рассказать кое-что о случившемся, хранил молчание. Это была главная повариха, тетушка Хлоя. На ее всегда таком веселом лице лежало облако тяжелого раздумья. Она не говорила ни слова и продолжала жарить оладьи к завтраку, будто не видя и не слыша царившей вокруг суматохи.