— Как вас сейчас вижу.
— И человека, который помог ей взобраться на берег? — спросил Локкер.
— Тоже видел.
— Ее, по всей вероятности, где-нибудь спрятали, — сказал Мэркс. — Но где? Вот вопрос. Ну, Том, слово за тобой.
— Чего тут раздумывать? Надо сегодня же переправиться на тот берег, — ответил Том.
— Да ведь лодки-то нет, — возразил Мэркс. — Ледоход очень сильный, Том. Опасно!
— Я знать ничего не желаю! Хочешь не хочешь, а переправиться надо, — отрезал Локкер.
— Ах ты боже мой! — засуетился. Мэркс. — Как же быть… — Он подошел к окну. — Темно, ни зги не видно… Том…
— Короче говоря: ты струсил, Маркс? Тебе, видно, хочется посидеть здесь денек-другой, пока эту женщину не переправят по подпольной дороге до Сандаски?[13]
— Ничуть я не струсил, — сказал Мэркс, — только…
— Только что?
— Как быть с переправой? Ведь лодок сейчас не найдешь.
— Здешняя хозяйка говорила, что вечером лодка будет — какому-то человеку понадобилось на ту сторону. Нам во что бы то ни стало надо к нему пристроиться, — сказал Том.
— Собаки у вас хорошие? — спросил Гейли.
— Собаки-то замечательные, — ответил Мэркс, — да какой от них толк? Ведь у вас ее вещей не осталось, на след навести нечем?
— Кое-что есть! — торжествующе заявил Гейли. — Она второпях забыла свою шаль на кровати. Шаль и капор.
— Нам везет! — сказал Локкер. — Давайте их сюда.
— Только как бы ее собаки не изувечили, — спохватился Гейли.
— Гм, действительно! — сказал Мэркс. — В Мобайле наши собачки чуть не загрызли одного негра. Едва успели их оттащить.
— Это не годится. Ведь такой товар за красоту и ценится.
— Правильно, — согласился Мэркс. — Да и то сказать, в Северных штатах с собаками вообще делать нечего. С ними хорошо работать здесь, на плантациях, где беглому негру никто не помогает.
— Ну-с, так, — сказал Локкер, вернувшись от стойки после разговора с хозяином гостиницы, — лодка будет, этот человек пришел. Значит, Мэркс…
Сей храбрый муж бросил унылый взгляд на уютную комнату, которую приходилось покидать, но все же покорно встал с места, Гейли перекинулся е Локкером несколькими словами относительно дальнейшего, с явной неохотой вручил ему пятьдесят долларов, и почтенная компания разошлась.
Наши благовоспитанные читатели, пожалуй, будут недовольны, что мы вводим их в такую компанию, но это предрассудок, с которым не мешает поскорее расстаться, ибо охота за беглыми неграми занимает теперь место среди самых уважаемых профессий в Америке и почитается гражданской доблестью. Если же все огромное пространство между Миссисипи и Тихим океаном превратится в рынок, где торгуют человеческими телами и душами, а живой товар сохранит свою тягу к передвижению, работорговцы и охотники за беглыми рабами, того и гляди, приобщатся к нашей аристократии.
Пока в гостинице разыгрывалась эта сцена, Энди и Сэм, оба в блаженном состоянии духа, возвращались домой.
Сэм ликовал, выражая свой восторг дикими воплями, гиканьем и резкими телодвижениями и жестами. Он то перевертывался в седле задом наперед, лицом к хвосту лошади, то, отчаянно гикнув, садился как следует и начинал строго отчитывать Энди за непрестанный хохот и дурачества, а потом, ухватившись за бока, принимался хохотать сам, да так громко, что гул шел по лесу. Все эти проделки не мешали им скакать во весь опор, и в одиннадцатом часу вечера на усыпанной гравием дорожке, ведущей к веранде, послышалось цоканье подков. Миссис Шелби подбежала к перилам.
— Это ты, Сэм? А где остальные?
— Мистер Гейли решил отдохнуть в гостинице. Он ужасно устал, миссис.
— А Элиза, Сэм?
— Она на том берегу Иордана, в земле Ханаанской[14], если дозволено так выразиться.
— Что ты говоришь, Сэм! — прерывающимся голосом воскликнула миссис Шелби, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги от ужаса, ибо она истолковала слова Сэма по-своему.
— Да, да, миссис Шелби, господь защищает своих рабов. Лиззи перебралась через реку в Огайо, да так быстро, словно сам господь перевез ее туда на огненной колеснице, запряженной двумя конями.
В присутствии хозяйки благочестие Сэма не знало границ, и он особенно охотно черпал свои сравнения и образы из библии.
— Сэм, пойди сюда, — сказал мистер Шелби, выходя на веранду. — Расскажи все толком… Успокойтесь, Эмили! — Он обнял жену за талию. — Вы вся дрожите. Ну зачем эта излишняя чувствительность!
— Излишняя чувствительность? Разве я не женщина, не мать? Разве мы оба не отвечаем перед богом за несчастную Элизу? Господи, прости нам этот грех!.
13
Сандаски — город на озере Эри, южный берег которого принадлежит США, а северный — Канаде.
14
Слова «на том берегу Иордана, в земле Ханаанской» были поняты миссис Шелби, как сообщение о том, что Элиза умерла.