Конечно.
И так, оставив Эмили на земле, я стал забираться на дерево. Я отводил взгляд от Артура и рассматривал ветку дерева, в которой запуталось его тело. Сказать, что он лежал лицом вниз, было вовсе нельзя. Вся его спина была в глубоких рваных порезах, части кожи и плоти лоскутами как и лохмотья одежды свисали вдоль его тела.
Головы же не было совсем.
Оставшаяся часть тела была одним целым хотя и полностью рваным и переломанным.
Несколько сломанных веток дерева над его телом указывали на траекторию падения. На тот момент я подумал, что Артур сам забрался на дерево, спасаясь от существа, естественно ещё до того как лишился головы, однако позже я понял, что это было не так. Крылатое существо само сбросило его обезглавленное тело на дерево.
— Это Артур? — спросила Эмили внизу.
Спросила, хотя и сама знала ответ.
— Боюсь, что да.
— И он… он мёртв?
— Я… да, я сейчас спущу его вниз, но лучше тебе не смотреть, он видывал лучшие дни.
— Я подальше отойду.
Она повернулась и отошла на некоторое расстояние. Увидев это, я сказал:
— Не отходи далеко, дорогая.
Затем я пробрался к концу ветки с намерением опустить Артура на землю. Сначала я не хотел прикасаться к нему, но сам Артур, подумалось мне, посмеялся бы надо мной, насмехался бы над моей брезгливостью. Он бы быстро сделал всё, что следовало бы, если бы сейчас всё было наоборот. Эти мысли придали мне сил и также принесли мне небольшое удовлетворение. Взявшись за работу, я быстро распутал ветки вокруг тела Артура. Я отцепил его тело, а гравитация сделала оставшуюся часть работы.
Большой человек.
Он приземлился на землю с громким глухим звуком. Должен сказать, что на какое-то время это зрелище заставило меня улыбнуться. Однако улыбка быстро исчезла с моего лица, как только я услышал всхлипы Эмили. Она не отошла далеко, она спряталась и смотрела на всю эту картину. Сейчас же она спешила, простирая руки в своём желании обнять его. Она всхлипывала и хватала ртом воздух.
— Артур? — произнесла она.
Она нагнулась к телу, как бы прислушиваясь к тому, что ей ответят.
— Артур, где твоя голова?
Мой желудок сильно скрутило, пока я наблюдал за Эмили.
— Артур, что ты сделал со своей головой?
— Эмили!
Хоть она и не ответила мне я продолжал:
— Я думаю, что существо забрало голову с собой.
Некоторое время она всё ещё стояла над телом Артура, затем её плечи содрогнулись и послышались громкие рыдания. Затем, как бы говоря это Артуру, она сказала:
— Это не дело, так не пойдёт.
Наконец, она успокоилась, подняла ко мне своё заплаканное лицо и посмотрела на меня таким взглядом, что мой желудок скрутила ледяная судорога.
— Мы должны найти его голову…
— Но…
Безумие в её глазах всё выразило.
— Мы никогда не найдём её, дорогая.
— Найдём!
— Не найдём, потому что… потому что существо, скорее всего, съело её.
Тихим ледяным тоном Эмили произнесла:
— Значит мы убьём это отродье и вытащим голову из её живота.
Никогда прежде я не видел такого сильного гнева на лице Эмили или кого-нибудь ещё.
Трясясь от страха, я слез с дерева. Вцепившись в мою руку, она сказала:
— Мы сделаем это сегодня ночью, будем ждать и дождёмся его.
— Я думаю, нам следует убраться отсюда, дорогая.
Её хватка усилилась, ногти впились в мою кожу.
— Уходи если желаешь, Декстер. Я же уйду отсюда только в том случае если монстр, что сделал это с моим братом, сгинет и я буду держать голову Артура в своих руках.
Я тупо всматривался в её глаза.
— Так ты со мной? — спросила она.
— Но я действительно думаю, что…
Затем я замолчал, хотя я и понимал, что остатки здравомыслия покинули её я так же знал и то, что потеряю её доверие и любовь, если брошу её здесь одну.
— Мы остаёмся, — сказал я, — и убьём его.
Сразу после моих слов она крепко и страстно поцеловала меня. Она опустилась ниже, вскоре легла на землю, наши тела были сплетены, страсть поглотила нас, а мы лежали рядом с телом Артура.
«Чистейшее безумие, — подумал я, — но и безумно потрясающее».
И Артур был совсем не против.
Той ночью Эмили расстелила свой спальный мешок на месте, где прошлой ночью устроился Артур, таков был её план. Я считал, что это глупо, но я не спорил с ней, потому как видел решимость в её глазах. К моему бесконечному горестному сожалению я ничего не сделал, чтобы остановить её. Однако тогда, хотя я и боялся худшего, я считал, что у нас есть шанс на победу.