При этих словах старик не удержался и горестно вздохнул.
Даллан не мог не посочувствовать старику. Тот явно был приверженцем старых обычаев и ценителем истинной родовитости. Амитоло знал, что крестьяне часто гордятся своими лордами и часто спорят между собой, чей род знатнее и богаче. Но вот эти крестьяне давным давно остались без лорда. Лиле земли отца в наследство не перешли, и были поделены между мелкими побочными родами.
— Кто сейчас живет в лесу? — спросил без особой надежды Даллан.
— Что вы господин! — торопливо воскликнул старик, но его оплошности король не заметил. — Кто же в своем уме будет в лесу жить? Мы местные и то редко ходим в лес, не дальше чем на сто шагов.
Даллан внутренне усмехнулся, он оказался прав.
— Так и нашли мы вас не у леса, а в полях. Если бы вы с леса вышли, то прямиком в деревню нашу зашли, а так вы на полях оказались.
Даллану оставалось только кивнуть, соглашаясь со словами старика, но внутри, в груди, словно засела иголка, которая больно впивалась в мясо, и пульсировала, стоило только подумать или сказать «Куронский лес». Старик тихо пробурчал:
— Да и не вышли бы вы из леса то. Вашество… там бы и остались.
Со словами старика нельзя было не согласиться. Даллан вяло доел принесенную ему еду, и выпил пару кружек отличного ягодного вина. По первому впечатлению вино было легким, однако попробовав встать из-за стола, Амитоло чуть было не упал, так сильно его повело в сторону. Старик подхватил короля под левый локоть и довел до кровати. На удивление пожилой селянин был крепок и силен.
— Как звать тебя, старик?
— Рольм Руга, милостивый господин.
— Ты староста в этой деревне?
— Все верно господин.
— Хорошо, хорошо…
Даллан сидел на кровать, голова сама по себе клонилась к подушке, которая уже не казалась ммужчине неудобной. Хотелось спать.
— Рольм я посплю, но если вдруг приедут из города, разбуди меня не мешкая, даже если это будет ночь. Понял меня?
— Конечно господин. Я пойду, оставлю вас, чтобы не мешать. Утром приду.
Старик кланяясь пятился к двери, поведение старосты противоречило всем требованиям этикета, он то раболепствовал перед королем, то вел себя излишне просто. Но Даллану не досуг было задумываться над этим, глаза сами собой закрывались, и король погрузился в глубокий, без сновидений сон.
С Каверно приехали только к обеду следующего дня, мэр города и десяток стражников. С собой они привели пустые, комфортные сани, скорее всего принадлежащие самому мэру, так как никто городских или сельских жителей не мог позволить себе столь дорогое средство передвижения. Даллан Амитоло забрался в сани и его укрыли теплым одеялом и овчинным тулупом. До города доехали на удивление быстро. Мэр и стражники лошадей не жалели, гнали во весь опор. Сани легко скользили по накатанной заснеженной дороге. Даллан укаченный мерным, но быстрым ходом саней пару раз засыпал в дороге. Он чувствовал себя разбитым и уставшим, так, словно после долгой болезни, но понять причину своего состояния не мог, вероятно ответ крылся в тех трех месяцах, что выпали из его памяти.
Каверно был маленьким, провинциальным городком. Улицы городка были вычищены от снега, и сани, после заснеженного тракта, натужно скрипели продираясь по проступавшим то тут то там камням, которыми была вымощена городская дорога. Домики были преимущественно двух этажными, сложенными их красного кирпича, видимо недалеко от городка были залежи красной глины. Амитоло вяло поглядывая из саней по сторонам все же не мог не отметить, что город несмотря на свою удаленность от столицы, процветает. Следов запустения король не увидел, дома были аккуратными и чистенькими, а горожане одеты в добротную одежду. Нищих или попрошаек, которых было достаточно в столице, в Каверно не было.
Даллан категорически отказался от пышных приемов, и обедов. У короля не было желания представать перед почтеннейшей публикой провинциального городка в таком состоянии. Амитоло чувствовал себя слепым котенком, и не знал как отвечать на вопросы мэра. А вопросов у того было не мало. Как король оказался в их краях и почему без свиты, почему он так угрюм и молчалив и не хочет встречаться с представителями дворянства Каверно. Да и в конце концов почему король одного из крупнейших королевств мира Лареграндо — Серединного королевства, выглядит как грузчик из порта, после попойки. Лицо разбито, а на голове шишка. Но король молчал, и у мэра не было желания навязываться властителю, или как то того огорчать. Два дня Даллан Амитоло провел один, заперевшись в комнате, услужливо предоставленной королю мэром в своем доме. На третий день, немного придя в себя, король велел готовить сани и не смотря на то, что уже приближался вечер отправился в путь. Его сопровождали те самые стражники, что приехали вместе с мэром в деревню. Мужчины были суровы и молчаливы, что устраивало короля, ибо последнее, что хотел Амитоло это разговаривать с кем-либо. Ночью процессия остановилась только раз, и то на час, не больше, после чего снова двинулась в путь. На встречу из столицы уже была отправлена королевская стража. На следующий день, примерно на середине пути из Каверно до Бонеги, столицы Серединного королевства на тракте их встретила процессия с придворными и личной стражей короля. Переместившись в удобные крытые сани, представляющие собой комфортабельную карету поставленную на полозья, Даллан выбросил за дверь надоевший овчинный тулуп, который напоминал о деревне, и о чем-то еще неуловимо витающем в голове короля. О чем-то, что Амитоло никак не мог ухватить за хвост, мысль то и дело ускользала. В санях сидел Юстас Деай, который выглядел не лучше короля. Мужчина был осунувшимся и под глазами залегли тени. Оглядев Даллана, Юстас, чеканя слог, спросил: