— Что здесь случилось? — крикнул Дункан.
Те, кто был там, согнулись перед своим таном, некоторые указали взглядом на Сэтона, но никто не заговорил.
Дункан очистил комнату, лишь они двое смотрели на тело.
— Что здесь случилось? — снова спросил здоровяк, но на этот раз мягко.
— Думаю, ты уже знаешь ответ, здоровяк.
Дункан не мог отвести глаз от девушки.
— Она вместо меня? Мы так не договаривались.
Сэтон обнял друга за плечо и глянул ему в глаза.
— Ты не захотел уйти, когда он позвал тебя. Итог таков. И всегда будет таков, если ты с ним не пойдешь. А я этого не позволю.
Дункан все еще смотрел на девочку.
— Замуж должна была выйти будущим летом, — сказал он сам себе. — Может, скоро понесла бы ребенка. Теперь этому не бывать.
Глубокий голос заговорил из теней в дальнем углу.
— Нет нужды забирать других, — сказал он. Фигура в капюшоне вышла из угла. Коса царапала кирпичи, оставляя линию искр. В тени под капюшоном два красных глаза горели, как остывающие угли. — Выполни сделку, тан Этива.
Дункан глянул вниз, на девчонку, потом шагнул вперед. Сэтон, протянув руку, остановил его.
— Не для того я ехал сюда, чтоб ты ушел с ним без драки, Дункан, — сказал он. — И ты просил меня приехать не для того, чтоб я смотрел, как ты умираешь. Я разберусь.
Снова он встал меж смертью и своим другом.
Поднял меч.
— Так подходи, — сказал он. — И я отошлю тебя прочь, поджавшим хвост, как уже делал это раньше.
Красные глаза опасливо смотрели на меч.
— Не за тобой я пришел.
— Если ты пришел за моим другом, значит, пришел за мной.
Сэтон не знал, достанет ли ему сил сражаться.
Но он этого не знает.
Он поднял меч и подошел еще на шаг.
Силуэт поднял косу, потом отступил.
— Умрут другие люди, — сказал он. И, начав растворяться, тень смешивалась с тьмой в углу. Последней исчезла коса — лезвие выбило искры из кирпичей. Сэтон тут же вызвал заклинание слежения.
— На главную лестницу, живо!
Он оказался в дверях раньше, чем Дункан подумал двинуться. Но все равно опоздал. Жнец стоял над сгорбленной фигурой — тем малышом, что ранее проводил Сэтона в зал.
Сэтон прыгнул вперед, когда серп взметнулся и опустился, ударив мужчину в лопатку и прорубив до противоположного плеча. Лед стек по клинку глубоко в рану, и мужчина замер с поднятыми руками. Последними исчезли глаза, побелевшие под потрескивание льда.
Жнец повернулся и посмотрел прямо на Сэтона.
— Я пришел не за тобой. Но могу забрать тебя — этого ты хочешь?
Дункан пытался преодолеть ступеньки.
— Нет. Забери меня. Ты за мной пришел. Не хочу, чтоб мои люди продолжали умирать за меня.
Сэтон с силой врезал Дункану по затылку рукояткой меча, и здоровяк рухнул как подкошенный. Он застонал, но остался лежать, когда Сэтон встал над ним.
Жнец поднялся по ступенькам, быстрый, как ветер. Коса взлетела над головой Сэтона, но он успел парировать идущий вниз удар. Холод побежал по его руке.
Он шагнул навстречу атаке, ударив обратным хватом по телу, потом неожиданно резанул по голове, прежде чем рубануть по шее. Меч встретил только воздух.
Жнец вновь провел косой по стене, вызвав новый дождь искр.
— Я свое получу, — сказал он. Красные глаза пылали под капюшоном. Он взмахнул косой на уровне коленей, и Сэтон едва успел подпрыгнуть обеими ногами над летящим лезвием. Приземлился, потеряв равновесие и споткнувшись о тело Дункана, упал на задницу.
Жнец прыгнул вперед, но целя новый удар не в Сэтона, а в недвижимое тело Дункана.
Сэтон сделал единственное, что пришло ему в голову: метнулся меж падающим лезвием и своим другом.
Коса ударила его в левый бок, прямо под ребра. Белая боль грозила его поглотить, холод был силен, как ожог. Взгляд затуманился.
Он поднял меч и пробормотал слова. Огонь побежал по всему клинку, вызвав мгновенный взрыв жара. Он махнул рукой вперед, не уверенный, куда целит.
Кто-то где-то закричал, но Сэтона это уже не заботило. Холод вцепился в сердце, и простыня белизны легла на глаза. Он рухнул в мир льда.
Приходить в себя на этот раз оказалось труднее. Было нечто успокаивающее в холодной белизне, и покинуть ее было слишком трудно. Но кто-то звал его по имени и не смолкал. И с этим все же пришлось что-то делать.
— Август! Август!
Сперва он подумал, что это отец зовет его работать в поля. Но отец не говорил так заботливо. Наконец любопытство взяло верх. Он втащил себя обратно в мир холода и боли.