— Здесь очень красиво, — обернулась Арнеина к нему, отрывая взгляд от панорамы всего святого города, раскинувшейся под окнами. — Даже не хотелось бы уезжать обратно в Иввар, на север…
— Я сделал выбор, Нея, — от короткой формы своего имени в его устах снова прошибли мурашки, и Арнеина незаметно поёжилась. — Слишком много судеб в моих руках, — Сиркх тоже бесшумно подошёл к окну, оглядывая свысока город. — За те месяцы, что прошли с переворота, я, кажется, прожил целую жизнь в безумном ритме перемен. Я предчувствовал это ещё задолго, что настанет такой миг. Теперь и этот город, и весь Иввар, и Энария принадлежат мне — но и я принадлежу им всецело. Я растерзан своей империей и отдан ей в жертву во имя великой цели, — произнёс он с улыбкой.
Он расправил плечи, и Арнеина, глядя искоса, заметила, как невообразимая сила растекается от его плеч и груди, от всей его высокой, мощной фигуры по комнате, расходится по всему пространству, словно и правда настоящий бог спустился в мир и отдаёт себя ему — но и забирает свою плату.
Готова ли и она принадлежать ему? Это уже не вопрос, она уже ответила себе на него с первой же встречи и первого взгляда в глаза. Достаточно ли будет этой платы, чтобы император мог править мудро и справедливо, чтобы она стала опорой, способной своей любовью изменить мир, как сказал об этом Эльханан?
— Проведи этот день в тишине, — просто предложил Сиркх. — Завтра на рассвете пройдет обряд и понадобится много сил. А мне, — совсем по-человечески вздохнул он, заложив руки за спину, — предстоит решить ещё десяток важнейших вопросов, ни один из которых, разумеется, не может ждать до завтра.
— Я слышала, что ты соберешь военный совет прямо здесь?
— Я не мог не пригласить на свою свадьбу всех тех, кто помог свершиться воле Четырёх богов и вернул на наши земли справедливость для одарённых. Да, они все прибывают сегодня. И боюсь, обсуждать нам придётся не только предстоящую свадьбу… — Сиркх с усмешкой огладил её плечо, окутав невесомым теплом.
Вспомнился их разговор с главой личной гвардии де Нару, в котором Сиркх не препятствовал жёсткому подавлению мятежников, включая женщин и детей. Но хотелось верить, что обошлось без этого. Ведь обошлось⁈ По лицу императора это не прочитать, и Арнеина мысленно взмолилась, обращаясь к Кими, проводнику сердца и чувств, чтобы ей хватило силы любви и тепла, чтобы помочь выстроить этот мир заново без жестокости и насилия.
Ещё некоторое время они обсуждали ближайшие дела и то, в каком порядке и что будет происходить, и после Сиркх, усадив её на простую и довольно жёсткую постель, ободрил и утешил, уговаривая подремать перед предстоящей ночью и встречей рассвета, и поцеловал ладонь перед тем, как оставить.
Было ли то магическое влияние или нет, но Арнеина действительно задремала, расслабившись после долгой дороги и с наслаждением кутаясь в бархатистое пуховое одеяло. Пару раз её навещали слуги, оставляя напитки и еду и позволяя будущей императрице ещё понежиться в кровати под отдаленные крики птиц и умиртворяющий шум ветра в самом святом сердце мира.
К вечеру она почувствовала в себе достаточно сил, чтобы одеться в лёгкое многослойное одеяние дарханов, заботливо принесённое прислугой.
— Ваше высочество, — низко склонились за дверью покоев. — Император приказал отвести вас в купальни, как вы будете готовы.
Арнеина, ещё разнеженная сном и долгим отдыхом, только согласно кивнула. На улицах стемнело. Почетный караул императорских гвардейцев дежурил у покоев и тут и там встречался на всех дорогах, освещая путь чередой факелов, разгоняющих тьму.
Было тихо и благоговейно. До кончиков пальцев пробирала эта божественная тишина, но гонг молчал, словно впервые в храме Четырёх богов, виднеющемся по левую руку, всех сморило сном и безмятежностью.
Купальни располагались достаточно далеко — и, будь они, как была прежде, королевская семья, то туда приказали бы подать экипаж. Но дарханам больше подходит пешая прогулка и закаливание, да и Арнеина не была против — идти было лёгко и приятно, благо, её сопровождали знакомые уже лица и та дарханка ИМЯ, что помогала одеваться.
В какой-то миг Арнеина задумалась, что всё её окружение сменилось, стоило ей попасть на этот императорский отбор, но это было справедливо — её девичество оставалось позади, как и родная семья, и теперь она переходила в род императора, вступая в него со всеми правами и силой предков за спиной, но всё же — пора было принимать новую жизнь и новый выбор.