— Рука мастера, — бросил он тихо, осмотрев грудь, живот и ноги — еще недавно опухшие от переломов, синие от отёков и окровавленные, которые нельзя было согнуть или двинуться.
Из того состояния, в котором он был, невозможно было вылечить. Но Эльханан смог — будто поспорил с самой смертью. Вальдер осторожно попытался сесть прямо, а затем подтянул к себе ноги и спустил их на пол. Каждое движение напоминало ему о боли — тихо, приглушённо, но разум ждал нового удара молнией по нервам.
— Ходить будешь, — кивнул Эльханан. — Но пока не быстро.
Вальдер замер, вцепившись пальцами в край койки.
— Ты правда собирался выступить против Сиркха?
— Его решение стать императором безвозвратно изменило мир.
Айдан говорила, что Эльханан — один из Четырёх. Если Сиркх ставит себя на одну ступень со Скадо, величайшим из богов, кем мнит себя этот дархан — и сколько в этом истины, а сколько самоуверенности и ошибки?
— Я должен идти. — Вальдер потянулся за своей одеждой и медленно оделся, чувствуя, как тянет каждую мышцу и выворачивает их наизнанку.
Похоже, ещё действует дурман, снимающий боль. Как надолго этого хватит?
Если Эльханан не собирается останавливать Айдан де Марит, придётся ему закончить это дело. Остановить безумие мести, предотвратить новый переворот и сделать всё, чтобы если император и остался у власти, то не забывал о клятвах, которые дал при восшествии на трон.
— Когда рассвет?
— Меньше получаса…
— Она говорила, что убьёт его на ступенях на подъеме к вратам храма Четырёх богов. Что можно сделать, чтобы не дать ей это сделать? Я не знаю, успею ли увидеть Сиркха лично и предупредить. Но попытаюсь.
Эльханан кивнул.
— Сделаю всё, что могу.
— Спасибо, что не выдал меня, — бросил Вальдер, кивая на стенку, за которой они вели разговор. — Я поговорю с ней в других обстоятельствах.
— Не хочется, знаешь ли, убийств и крови в моих покоях. Круто же ты перешёл ей дорогу, я смотрю, — бросил внимательный взгляд он. — Хочешь посоперничать в чудовищности с самим императором?
— Куда мне, — усмехнулся Вальдер, застёгивая негнущимися пальцами пуговицу на нижней рубахе ивварской формы, которую, видимо, раздобыл Гаррет. В груди по-прежнему было пусто, но эта пустота внезапно не казалась смертельной. — Предпочитаю изменять этот мир как-то иначе.
— Тогда стоит поторопиться, пока не стало поздно.
Вальдер, с усилием натянув сапоги, оттолкнулся от стены и встал. Теперь каждый шаг казался ему сущим испытанием. Так он едва ли много что успеет сделать, поэтому он снова глянул на Эльханана.
— Попроси гвардейцев обеспечить безопасность императору на ступенях. Это… самое важное. Айдан, думаю, в этот раз сказала правду: я слишком долго её допрашивал…
Дархан глянул, вскинув брови.
— Не думал, что кто-то сумеет залезть к ней в душу. Даже Сиркху не удалось.
— Что ж. Если я что-то и умею, то это… разговаривать с внутренними демонами. У меня с ними, знаешь, есть свой, особый контакт, — Вальдер тихо рассмеялся. — Слишком долго мы были заодно.
Вальдер, хромая, вышел из дома и схватился за стену, чтобы устоять. Небо стремительно светлело. То самое небо, поглотившее его целиком в пустыне, теперь отступало, оставляя его как прибой оставляет потерпевшего, выброшенного на берег. На востоке в проеме между невысокими вершинами гор розовел горизонт.
Рассвет, при котором в очередной раз решается судьба мира.
Глава 38
Три строки
В городе уже подняли все службы: расходились по позициям солдаты ивварской армии, вошедшие в город и занявшие все места для обеспечения безопасности императора. С момента переворота за Сиркхом шли самые преданные части, которые возглавляли такие же люди, как Вальдер. Абсолютное большинство из них — одаренные, но были и преданные императору и Четырем богам идейно, уверовавшие в мощь избранника Скадо, который убедил не только словом, но и делом: одерживая победу за победой.
Вальдер спускался по склону медленно, в любой момент ожидая встретить Айдан или кого-то из её приспешников. Самое опасное, что любой ивварский солдат и даже генерал мог оказаться на её стороне — если дарханка умудрилась влезть так глубоко в сердце Сеттеръянга.
— Капитан ди Арстон! — Генерал де Мойс собственной персоной шел навстречу. — Боги, ты жив! Ходили слухи, что твой отряд отыскал последних мятежников в предгорьях и героически одержал победу, отступники бежали, но ты погиб при исполнении…