— Убьёшь меня — уже ничего не изменишь! — выдохнула Ясмин, замерев и чувствуя, как в горле сумасшедше колотится сердце. — Ты больше здесь не хозяин. Можете нагнать сюда своих, но вы так и останетесь здесь врагами, слышишь⁈
— Слышу. И вижу. — Он вдруг склонился к ней и вдохнул аромат её волос, а другой рукой коснулся живота. — Знаешь… — заговорил он срывающимся шёпотом ей на ухо, глядя на царящее вокруг безумие. — Сейчас вдруг захотелось вспомнить былое, влезть в бой по-честному — быть может, даже погибнуть, сражаясь. Спасибо, что напомнила мне об этом. Я всегда любил лишь войну.
Он сделал немало, чтобы сберечь проклятые души южан и свою собственную. Однако в последний момент… что-то надломилось внутри, точно деталь сложного механизма. И в один миг его отвернуло от того, чтобы добиваться своего любой ценой, чтобы сеять вокруг смерть и месть, прикрываясь приказом.
Куда бы он ни шел — война всегда следовала за ним по пятам. Но там, на Юге он впервые выбрал уйти. И именно поэтому всю обратную дорогу Гаррет не переставал намекать, что наследница поместья и правда запала в душу его командиру, и что поэтому они слишком мягко обошлись с ней.
Однако правда… лежала где-то гораздо, гораздо глубже.
Дойдя до главного зала, Вальдер решительно распахнул двери и шагнул внутрь. И цокнул мысленно: оказалось, чтобы получить личную аудиенцию — надо было увлечься и к демонам провалить дело.
Но и это можно переиграть. Нужно восстановить доверие императора и вернуть себе свое особое место в этом новом миропорядке. Ему не привыкать поворачивать события под нужным углом — ведь всё зависит от того, с какой из сторон взглянуть. А многие люди готовы с горячностью исполнять именно то, что тебе нужно, твердо считая, что действуют только из своих соображений.
— Прошу, — раздался знакомый, спокойный и холодный голос.
Вальдер прошел внутрь большого кабинета и так же ровно встретил взгляд императора. Забавно. Всего каких-то четыре года назад они были практически на равных — тогда Вальдер проходил обучение у дарханов в монастыре, принимая посвящение.
Но Сиркх — а в те времена просто Самуэль Давн — с упорством молодого быка пошел в гору, закончил все ступени обучения, а ещё до этого много лет проводил практики в одиночестве, уйдя в горы. И когда вернулся, основал собственную школу магии, сказав, что там, в отшельничестве, с ним говорил сам Скадо. Величайший из Четырёх богов. И доказал свою стихийную мощь, когда сотряс целую гору.
С тех пор появилось имя Сиркх, данное свыше, и непомерные амбиции, подтолкнувшие его изменить весь мир — привести к власти магов. Надо признать, звучало по его речам это убедительно. Именно тогда Вальдер понял, что стоит поддержать Самуэля, когда придёт время.
И вот, всего несколько месяцев назад — оно настало.
— Присядь, Вальдер, — кивнул новоявленный император Иввара. — Как тебе Юг?
Самуэль не изменился с тех пор, как они последний раз встречались лично, ему было всё ещё не больше тридцати девяти. Вокруг глаз глубже стали мелкие морщины, однако его чёрные волосы не тронула седина, только глаза стали холоднее и отстраненней, чем прежде.
Ходили слухи, что Сиркх был единственный, кто сумел объединить в себе сразу обе линии магии: живую и стихийную, и был хорош в обеих. Единственный из ныне живущих. Интересно, насколько он теперь поддается влиянию чужой силы со стороны?
Вальдер занял место напротив. Принял поданный кубок с ключевой водой — любимый напиток императора — и сделал глоток с удовольствием: в горле страшно пересохло после изматывающего путешествия.
— На южных землях — южные люди, — неторопливо начал он, изучая собеседника. — Горячие и нетерпеливые.
— Очевидно, — вскинул небесно-голубой взгляд император с легкой усмешкой.
Его брови слегка приподнялись, но наверняка уже это заставляет ближайшее окружение трястись от ужаса. Но Вальдер обладал достаточно сильным даром, чтобы не сомневаться: он неспроста здесь и нужен императору.
В этот момент в кабинет постучались, и вошла темноволосая женщина в длинных одеждах дарханов, подошла к Сиркху и склонилась, выкладывая какие-то бумаги. Вальдер задумчиво покрутил в руках кубок, наблюдая, как играет свет на полированных гранях.
А когда поднял взгляд — увидел обжегшие его тёмные пронзительные глаза. Не такие жаркие, как у южан, скорее с нотками холода и льда. Женщина стояла, склонившись к столу и приподняв голову, на мягком, чуть удлиненном овале лица выделялся заостренный точеный нос и чувственный большой рот с родинкой у пухлой верхней губы. Интересная… Жаль, под дарханскими одеяниями не разглядеть изгибы фигуры.