- Откуда она у тебя? - спросил я с любопытством.
Далия сделала загадочный вид; но, подразнив мое любопытство, в конце концов сжалилась и рассказала.
- Мы на рынок с соседкой пошли; возвращаемся - и вдруг рядом с нами останавливается четверка коней в колеснице, и хозяин заговаривает с подругой. Он подвезти нас предложил; ну, мы согласились, неохота же в такую даль пешком идти. И вот он по дороге начинает мне рассказывать. О том, какое у него богатое дело, как много он платит слугам. Предлагает работать на него.
- В качестве кого? - насторожился я.
- "Я собираюсь уехать, - говорит он, - и мне надо, чтобы кто-то присмотрел за моим домом, хозяйством, а главное - за моими делами в мое отсутствие. Кроме того, у меня в доме остаются важные бумаги, которые я не могу оставить без присмотра. Мне нужна хорошая хозяйка, которая следила бы за всем этим; я заметил, как ты делала покупки на рынке, и понял, что на время моего отсутствия мне лучшей домоуправительницы не найти". Спросил, грамотная ли я, я сказала - да. Спросил, как мы живем, замужем ли я. Вот, шкатулку с бумагами оставил, - указала она мне. - Доверяет.
- Думаешь согласиться? - спросил я с внезапно пробудившейся тоской.
- Не каждый же день со мной такие важные господа заговаривают! Так просто отказаться и невежливо будет. Он сказал, что пришлет посыльного с письмом, где будет сказано, как его найти, когда он появится и что мне надо будет делать.
- А он знает, где тебя искать?
- Конечно; он же сам нас подвозил!
- И что у него за дело?
- Он... Тканями, кажется, торгует, у него несколько мастерских - ткацких и портняжных. Но в мастерские он нас не возил, остановился возле своего дома, показывал, как богато живет.
Кроме непонятного мне ревнивого чувства бродило в глубине души и еще какое-то сомнение, отнюдь не про себя - про нее и про этого внезапно возникшего татага. Если бы все это происходило где-нибудь в Трегорье, у меня и сомнений бы не было, но тут мы были в чужой стране, порядки которой я еще не постиг и однозначного вывода сделать не мог. Не зря же уверял нас слуга правителей, что здесь не делают различия, работает ли мужчина или женщина - главное, чтобы справлялся с обязанностями. Будь Далия моей сестрой, дочерью или женой, я закричал бы во весь голос: "Не соглашайся!" Но в нынешнем моем положении... Откровенно отговаривать ее я не имел права: все-таки, что мог ей дать я, бродячий маг, не смеющий остановиться в своих скитаниях; что мог предложить взамен? А там, быть может, она найдет лучшую долю, выйдет в свет, посмотрит мир - разве не о том она мечтала, не о том расспрашивала меня? Да и кто я был для нее - случайный знакомый, далекий друг; ясно, что отговоры мои для нее мало что значили. Однако было в тех немногих словах татага, что она передала, нечто, заставившее меня насторожиться.
- Значит, спросил, грамотная ли ты - а потом полюбопытствовал, замужем ли? А какое ему дело, кто будет переписывать ему бумаги: девица или замужняя женщина?
- Ну, не знаю, может, боится, что муж приревнует...
- А как он сам выглядит?
- Да так... Не старый еще, но тебя постарше будет. Не худой, не толстый, не высокий, не низкий - обычный, в общем.
Говорила она о нем без особого восторга, что меня немного успокоило.
- Странно что: если ему нужен управляющий, то почему он ищет его среди девиц? То есть, бесспорно, приятно, если возле тебя находится красивая девушка, но уж толков тут точно не оберешься. Второе: разумно, конечно, искать управляющего на рынке - но скорее среди продающих, чем среди покупающих. И третье: любая ли девушка, умеющая торговаться, является грамотной? Словом, он как-то не того искал и не там...
- И что ты об этом думаешь?
То, что она хотя бы спросила мое мнение, меня обнадежило; я с важным видом принялся рассуждать вслух.
- Все, что он говорит, может оказаться и правдой, хотя, как я сказал, так управляющего себе не выбирают. Второе предположение, очень сильно напрашивающееся: он хочет что-то скрыть, а тебя оставит как подставное лицо, вместо себя: сам он уедет, а все неприятности, которые ему грозят, придется расхлебывать тебе. Ты все равно ничего не знаешь, значит, и навредить ему не сможешь, даже не будешь знать, где он. А к девице все-таки скорее проявят милосердие. Ну, и третье, конечно, самое простое предположение: заигрывает он, а уж тут умных слов можно сколько угодно наплести. Тут, правда, непонятна шкатулка с бумагами и вопрос о твоей грамотности; но, может быть, ему приятнее иметь дело с умными девицами.
- Знаешь, что он мне сказал, почему он выбрал меня? "Ты, говорит, честная, не такая, как другие".
Я хмыкнул.
- Однако, шкатулку передал, а ключа не оставил. Любопытно, - я склонился над ларцом.
- Ты можешь его открыть? - спросила она с надеждой. Я покачал головой.
- Ладно, раз он считает тебя такой честной, не будем его разочаровывать, - произнес я после осмотра. -- Можно было бы ее вскрыть, но это будет заметно. Так что подождем, чтобы хозяин сам нам сказал, что в ней.
Ждать пришлось недолго.
Начинало смеркаться - осенью в этих краях Солнце заходит рано; мы после обеда остались в гостиной. Внезапный стук в ворота заставил нас насторожиться.
Я хотел выйти открыть, но Далия меня опередила; пришлось остаться в некотором отдалении. Я успел лишь заметить, как нарочный посыльный передал Далие небольшое запечатанное письмо, с которым она вернулась ко мне.
- Что бы он стал делать, не будь ты грамотная? - произнес я с улыбкой.