Весьма вероятно также, что развитие революции будет различное в различных городах и что, смотря по местным условиям и потребностям, в каждой восставшей и провозгласившей свою независимость коммуне люди попытаются по–своему разрешить великий вопрос двадцатого века — социальный вопрос. Другими словами — если в латинских странах начнется социальная революция, то эта революция примет, без всякого сомнения, такой живой, многообразный, местный характер, какой приняла <революция городов> в двенадцатом веке, которую так прекрасно описал, в ее зарождении, Огюстен Тьерри[10]. То же самое произойдет, несомненно, в Англии, а также и в большинстве городов Бельгии и Голландии. И для меня нет никакого сомнения также, что никаких шагов в социалистическом направлении (в смысле обобществления орудий производства) не будет сделано в России, покуда в отдельных частях нашего громадного отечества при почине городов не начнутся попытки обобществления земли прежде всего, и отчасти фабрик, и организации земледелия, а также, может быть, и фабричного производства на общественно–артельных началах.Так как я писал в <Revolte> для французских рабочих, то я взял, конечно, Францию, и именно Париж, как самый передовой город Франции, и я постарался показать, как даже такой большой город, как Париж, мог бы совершить у себя и в своих окрестностях социальную революцию и как он мог бы дать ей укорениться, даже если бы ему пришлось — как пришлось республиканской Франции в 1793 году — выдержать нападение всех защитников гнилой старины.
В конце этой книги я был приведен к изучению вопроса <что и как производить?>. И я рассмотрел его, по мере сил, в следующей книге, озаглавленной по–английски <Fields, Factories and Workshops> (в русском переводе - <Поля, фабрики и мастерские>)[11].
П. Кропоткин Январь 1902 г.
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ФРАНЦУЗСКОМУ ИЗДАНИЮ
Петр Кропоткин просит меня написать несколько слов предисловия к его книге, и я исполню его желание, хотя и чувствую при этом некоторую неловкость. Я ничего не могу прибавить к его связным доводам и тем самым рискую ослабить силу его слов. Но дружба пусть послужит мне извинением. В настоящую минуту, когда французские <республиканцы> считают высшим проявлением изящного вкуса валяться в ногах у русского царя, мне особенно приятно дружить с свободными людьми, которых этот царь охотно велел бы либо засечь, либо замуровать в какой–нибудь крепости, либо повесить в каком–нибудь безвестном углу своего царства. С этими друзьями я забываю на минуту всю гнусность ренегатов, которые в молодости до хрипоты кричали <Свобода! Свобода!>, а теперь упражняются над согласованием <Марсельезы> с песнью <Боже, царя храни!>.
Предыдущая книга Кропоткина, <Paroles d'un Revolte> (<Распадение современного строя> в русском переводе), была посвящена, главным образом, горячей критике развратного и злого буржуазного общества и призывала энергию революционеров к борьбе против государства и капиталистического строя. Эта новая книга — продолжение предыдущей — более мирного характера. Она обращается ко всем честным людям, искренно желающим приложить свои силы к перестройке общества, и излагает им, в крупных чертах, те фазисы истории ближайшего будущего, которые позволяют нам наконец построить истинную человеческую семью на развалинах банков и государств.
Заглавие книги <La Conquete du Pain> (в русском переводе- <Завоевание хлеба>) нужно, конечно, понимать в самом широком смысле, так как <не о хлебе едином сыт будет человек>.
В настоящее время, когда смелые и великодушные люди стремятся уже осуществить в действительной жизни свои идеал общественной справедливости, мы, конечно, не думаем довольствоваться завоеванием одного только хлеба, — даже с солью и вином в придачу. Нужно завоевать все, что необходимо или даже просто полезно для разумно устроенной жизни; нужно, чтобы мы могли всем обеспечить и удовлетворение их потребностей, и наслаждение в жизни. Но покуда мы не совершим этого первого <завоевания>, покуда <с нами будут нищие>, — называть <обществом> это сборище друг друга ненавидящих и друг друга истребляющих людей, подобных диким зверям, вместе запертым в клетке, — называть это <обществом> будет оставаться только насмешкою.
10
Тьерри одним из первых в европейской историографии <нового времени> пытался создать <историю общества> - бесконечного процесса взаимовлияния и борьбы различных социальных слоев. Большое место в творчестве Тьерри занимал анализ европейской истории XI–XII столетий (так называемая <революция городов>, или <движение городских коммун>). В широком политическом движении этого периода, освободившем города и создавшем коммунальное самоуправление, он видел одну из первых попыток в европейской истории заложить основы свободного и справедливого общественного устройства. Субъектом этого процесса для Тьерри является tiers–etas, толкуемое шире, чем <буржуазия>, охватывающее все население городской и сельской Франции, за исключением светской и духовной знати. Раскрытие Тьерри созидательной роли <простого народа>. <Жана–простака> и его внимание к догосударственному периоду во французской истории чрезвычайно импонировали К.