Роман Павлович лежал без движения. Раскинув плащ-палатку, мы осторожно положили на нее раненого и медленно поползли к своим окопам, где уже ждала вызванная из санбата санитарная машина.
Как потом выяснилось, чтобы проверить подготовку к атаке, комиссар дивизии Р. П. Бабийчук вместе с дивизионным комиссаром П. К. Батраковым выехали верхом на лошадях к переднему краю нашего полка. Под прикрытием темноты они двигались по едва заметной тропинке и, потеряв ориентировку, попали к деревне Крутики, занятой передовыми подразделениями противника. Фашисты обнаружили группу и открыли по ней огонь.
Стало очевидно, что гитлеровцы располагают в деревне значительно большими силами, чем мы предполагали.
Пришлось менять первоначальный план и проводить дополнительную подготовку к овладению Крутиками. Только через неделю подразделения полка дерзкой атакой выбили фашистов из деревни и получили приказ занять там оборону. Было ясно, что враг не смирится с потерей важного пункта.
Бойцы рыли укрытия, ходы сообщения, устанавливали орудия, пулеметы. Изредка фашисты обрушивали на нас шквал ружейно-пулеметного огня, обстреливали из минометов. Однажды, когда я находился в окопе, совсем рядом разорвалась мина…
Время, проведенное в госпитале, стало для меня порой больших раздумий. Но речь не о них. Я хотел как можно быстрее вернуться в строй, продолжать драться, бить врага. У меня и в мыслях не было, что все мои планы будут так нарушены. А почему, собственно, нарушены? Я же отправляюсь не в тыл? Даже там советские люди трудятся по-боевому и тоже приближают час победы. Я же остаюсь на передовой…
Глава II
Далеко ли от передовой?
Для знакомства с коллективом, для изучения людей, с которыми предстоит работать, нужно время. Пусть даже небольшое! А где взять его? Не успел выйти из потрепанного «виллиса», как меня сразу потребовали к начальнику управления продовольственного снабжения фронта. Мелькнула мысль: «Хоть бы дали умыться, привести себя в порядок после адовой дороги!» Несколько десятков километров пришлось преодолевать с такими же трудностями, с какими проходят полосу препятствий. Война перепахивала землю, перемалывала деревни и села, превращала все вокруг в выжженный пустырь. Мы ехали по бездорожью, петляли, боялись угодить в воронку, с тревогой поглядывая в небо — не появился ли фашистский стервятник. Я полностью положился на шофера потому, что сам не имел представления, куда и как надо ехать. Боец вел машину спокойно, невозмутимо. И только когда проехали контрольно-пропускной пункт, сказал:
— Вот и добрались!
По деревянной скрипучей лестнице поднялся на второй этаж деревянного дома и постучал в указанную мне сопровождавшим командиром дверь. Из-за стола вышел невысокого роста, широкоплечий, с продолговатым лицом, начинающий седеть полковник. Это и был начальник продовольственного управления Северо-Западного фронта Леонид Иванович Журин. После моего доклада и взаимных приветствий он усадил меня за стол и сам сел напротив.
— Пора у нас горячая. Знакомиться с людьми, с обстановкой, вникать в суть всех дел будете, Федор Семенович, в процессе работы. — Журин поднялся, подошел к окну и, глядя на улицу, продолжал: — Уже конец марта, весна вступает в свои права. Для нас, снабженцев, новые заботы, новые хлопоты. Заметили, наверное, какие дороги? Через неделю-другую не сможем доставлять войскам продукты питания обычным транспортом. Вся надежда на авиацию. — Полковник резко повернулся, быстро подошел к столу, открыл папку. — Есть решение Военного совета фронта в период полнейшего бездорожья войскам, отрезанным от баз снабжения, горючее, продовольствие, боеприпасы, вещевое имущество доставлять по воздуху. Дело это сложное и весьма кропотливое. Доставкой продовольствия руководить будете вы. Да, да! Не тревожьтесь, — полковник ободряюще улыбнулся, предугадывая мои ссылки на некомпетентность. — Времени на подготовку, на знакомство с будущей работой немного есть. Вот секретарь партбюро майор Александр Осипович Осипов вам поможет. Он и с людьми вас познакомит. Я, к сожалению, сделать этого не могу — вызывают в штаб фронта. Детали операции обсудим позже…
Только теперь, повернувшись, я увидел майора. Он сидел слева от двери, в затемненном углу, и я, войдя в кабинет, не заметил его. Майор встал и улыбнулся кроткой, какой-то полудетской, очень привлекательной улыбкой.