— Слушаю вас и думаю: не то ведь говорит человек, не то… — прервал мой доклад Миловский и, видимо заметив мое смущение, протянул руку: — Ладно, давайте… Не с пустыми же руками вы приехали. Обязательно есть какое-нибудь послание с авторитетной подписью.
— Есть. На имя генерала Хрулева.
Генерал быстро прочитал письмо, задумался.
— Все просят, всем давай. А где взять? — грустно сказал он, достал авторучку, некоторое время подержал ее над углом письма и потом уверенно, размашисто написал: «Транспортному отделу штаба. Выделить автобатальон из резерва начальника Тыла». И поставил свою подпись.
Провожая меня до двери, М. П. Миловский мягко спросил:
— Туго, говорите, приходится?
— Туговато, — сознался я.
— Сейчас всем трудно. Но перелом не за горами.
Домой я возвратился окрыленный: еще бы, такая удача! Хотелось походить по Москве, но задерживаться не стал. Уехал поздней ночью. Дорогой много раз возвращался в мыслях к разговору с генералом Миловским. Он произвел на меня глубокое впечатление. И его внешность, и манера обращения, и принципиальность, и выдержка, и смелость в принятии довольно важного решения — все это очень понравилось мне.
Думал я и о своих боевых товарищах, мысленно старался угадать, кто из них и чем занимается в этот час. Странно, когда долго живешь и работаешь с людьми бок о бок, привыкаешь к ним настолько, что они становятся частицей самого тебя и ты не размышляешь о том, будет ли тебе не хватать этих людей, если вдруг судьба разлучит с ними, не пытаешься разобраться, что особенно нравится в том или ином человеке, а что нет. Но стоит хоть ненадолго оторваться от привычной обстановки, очутиться в кругу новых знакомых, в новых условиях, все мысли твои неизменно будут вращаться вокруг главного: а как они там? Ты будешь думать о друзьях, стремиться к ним всей душой, станешь будто бы сквозь сито просеивать все прожитое вместе, вспоминать и хорошее, и плохое. Это значит — ты заскучал.
Платонов, Фессолоницкий, Астахов… Я думал о них, спешил к ним. Мне хотелось увидеть вдумчивые глаза Платонова, услышать его всегда ровный, грудной голос, поспорить с Астаховым, переброситься шуткой с Фессолоницким. Все они, конечно, будут без конца расспрашивать меня о Москве, о результатах поездки.
Я не ошибся: меня ждали. Вечером, не сговариваясь, собрались в моей не очень-то просторной комнате. Платонов запоздал. Он пришел, когда уже было накурено так, что, как говорится, хоть топор вешай. Осмотрелся, укоризненно покачал головой, затем безнадежно махнул рукой — дымите, мол, шут с вами, отравляйте себя! — и сразу ко мне:
— Рассказывай.
Пришлось все начинать с начала. Платонов слушал, иногда улыбался, одобрительно кивал головой.
— Ну что ж, спасибо, — поблагодарил он, когда я закончил рассказ. — Новости приятные. Дополнительные силы позволят нам разрядить обстановку. Но и мы, Федор Семенович, не сидели здесь сложа руки. Небось уже рассказали? — Инженер-майор кивнул в сторону притихших товарищей и лукаво улыбнулся.
— О чем?
— Да вот родилась идея. В случае преждевременного наступления морозов доставлять войскам картофель замороженным…
— Шутите, — нерешительно улыбнулся я. — За это нас…
— Не шучу. Фессолоницкий доказывает, что быстро замороженные клубни, конечно предварительно очищенные, не теряют вкусовых и питательных качеств, когда их размораживают быстро, в кипятке. Если это так, то представляете, сколько можно сэкономить ценного продукта? Во-первых, мы не оставим в поле ни одного клубня, во-вторых, существенно сократятся потребность в вагонах и потери при транспортировке, в-третьих, сведем на нет порчу картофеля от холодов.
Платонов говорил так увлеченно, что нельзя было не понять, как увлекла его идея.
— Как, испытаем, Федор Семенович? — спросил он, когда все его доводы в пользу быстрого замораживания картофеля были исчерпаны.
— Надо подумать. Неплохо бы посмотреть, как это получится на практике. Но морозов пока нет, — стараясь придать шутливый тон словам, ответил я. Инженер-майор пристально посмотрел мне в глаза.
— Морозы ждать себя не заставят, — кивнул Платонов, а когда уходил, уже остановившись в дверях, еще раз предложил: — И все-таки давайте попробуем. Можно посоветоваться на местах, послушать мнение колхозников.
— Обязательно попробуем. Завтра же побеседую с председателями колхозов, кооператорами, — пообещал я офицеру.
Еще не успел я проветрить комнату и лечь спать, в дверь осторожно постучали. Зашел Фессолоницкий.