Так случилось через месяц после моей поездки за табаком, как шутливо назвал ее генерал Д. С. Леонов. Весной 1944 года, когда снова дало себя знать бездорожье, дела со снабжением фронта продовольствием ухудшились. Начальник тыла генерал Д. И. Андреев ежедневно требовал доклада о наличии продуктов в войсках, на армейских и фронтовых складах и на подходе. Мяса и мясных консервов с учетом их различных заменителей оставалось на 12 суток, а других продуктов и того меньше. Правда, были еще значительные запасы соевой муки, за счет которой устраивались вегетарианские дни, но это положение не спасало. И что особенно тревожило: на подходе к распорядительным станциям транспортов было мало.
После очередного моего доклада Д. И. Андрееву он сразу же позвонил командующему 3-й воздушной армией генералу Н. Ф. Папивину и спросил, не поможет ли тот доставить одного человека в Москву. Я сразу понял, что речь идет обо мне.
— Вот что, товарищ Саушин, — сказал начальник тыла, закончив разговор по телефону, — отправляйтесь в Москву, в Главупродснаб. Решите вопрос на месте. Вам выделен самолет. Полетит еще один старшина с поручением штаба воздушной армии…
Ранним утром следующего дня, едва втиснувшись вдвоем со старшиной в заднюю кабину самолета У-2, мы поднялись с временного аэродрома и взяли курс через Ржев на Москву. Полет оказался на редкость удачным, и через шесть часов мы приземлились в районе Измайлова. Со старшиной договорились, что встретимся здесь же, на аэродроме, утром следующего дня. Вылет назначили на 10 часов.
День, проведенный в Главупродснабе, был очень плодотворным. К вечеру мне удалось решить все вопросы. И, конечно, не без активного участия майора Владимира Ивановича Соловьева, работавшего в те годы в плановом управлении. Офицер отличался смелостью в принятии решений, хорошо знал все сложности работы продовольственной службы фронтового звена, внимательно относился ко всем нашим просьбам. Не раз бывало, что, знакомясь с месячными отчетами о наличии продовольственных запасов, он тихонько спрашивал того или иного начальника упродснаба:
— Признайтесь, на сколько занизили цифры? Запасов-то у вас больше, чем вы указали в сводке.
— Не снижал! Ни на один килограмм! Можете проверить! — клялся начупродснаб и под недоверчивым, но добрым взглядом Соловьева, как правило, краснел. А Владимир Иванович улыбался.
— Надо же! А мне показалось… Ну да ладно. Тем более что речь-то идет о специях, а не об основных продуктах…
Когда я доложил Соловьеву, зачем прибыл в Главупродснаб, он сначала удивился:
— Почему такое беспокойство? У вас не такое уж плохое положение с обеспечением.
Я подал ему сводку, в которой, признаться, общий объем продовольствия «для убедительности» был несколько занижен. Майор долго и придирчиво рассматривал документ, затем вопросительно взглянул на меня:
— Не напутали вы здесь ничего, Федор Семенович?
— Нет, — ответил я неуверенно и решил перейти в наступление. — Ведь каждому из нас хочется иметь запасов побольше. Не для себя же, для фронтовиков. Будут излишки — мы их не будем расходовать. Это будет резерв: если по каким-то причинам произойдет задержка с доставкой продовольствия, бойцы не останутся на голодном пайке.
Соловьев выслушал меня спокойно и так же спокойно ответил:
— С точки зрения начупродснаба фронта — вроде бы и правильно. Запас карман не трет. Однако кое-что не учтено: воюет не только ваш фронт… Ну да ладно: при докладе полковнику Ларюшкину я не буду на этом акцентировать внимание. Положение с продовольственным снабжением фронта действительно требует принятия серьезных мер.
Не знаю, какой был разговор у Соловьева с начальником планового управления полковником М. И. Ларюшкиным, но результат его меня вполне устраивал. Все, что мы просили, было выделено.
Пожимая мне на прощание руку, Владимир Иванович спросил с улыбкой:
— Вы когда-нибудь уходили из Главупродснаба не солоно хлебавши?
— Знаете, Владимир Иванович, не уходил.
— Так я и знал. Стало быть, умеете выбивать. То-то Андреев за вас так держится.
Трудно было понять: то ли осуждает он меня, то ли одобряет мои действия.
— Дело не во мне, а в работниках Главупродснаба, — сказал я серьезно. — Понимаете вы наши нужды, откликаетесь на просьбы…
— Не всегда, к сожалению, это в наших силах, — огорченно вздохнул В. И. Соловьев.
Переночевав в гостинице, я к 10 часам приехал в Измайлово. Летчик капитан Ванякин доложил о состоянии погоды на трассе, прогнозах. Утешительного было мало. На участке Клин, Ржев порывистый ветер доходил до 18 метров в секунду. Для У-2 это означало серьезную болтанку. И все-таки решили лететь.