Примерно через час пришла хозяйка дома — плотная, красивая, средних лет женщина. Она отрекомендовалась председателем колхоза.
— В колхозе-то всего двенадцать баб, — сокрушенно улыбнулась она. — С ними и воюем, поднимаем хозяйство. Сушим прошлогоднюю поскань, мнем на ручных мялках. Хоть чем-то фронту надо помочь… Чем же вас угостить, — засуетилась женщина. — В погребах осталась картошка да квашеная капуста…
Вскоре мы с удовольствием ели горячую картошку с капустой и слушали горестный рассказ хозяйки о жизни в оккупированном гитлеровцами селе, о первых шагах возрождаемого колхоза, о судьбах многих деревенских жителей, не успевших уйти с нашими войсками и оставшихся под пятой оккупантов. Просидели до полуночи.
Утром меня разбудил Ванякин. Он уже успел сходить к самолету, принес оттуда продукты и за завтраком сообщил, что выбрал площадку для взлета, расположенную над обрывом, что находимся мы в 27 километрах от города Торопца и что лететь нам еще около 100 километров.
…На Городокском аэродроме меня ожидал адъютант, и через полчаса я уже докладывал начальнику тыла фронта генералу Д. И. Андрееву о своей поездке. О наших злоключениях он, конечно, не знал, а я посчитал излишним говорить о них. Важно ведь главное: задание успешно выполнено.
События на фронте развивались со стремительной быстротой. Это, естественно, требовало от нас, работников службы продовольственного снабжения, особой оперативности, умения срочно перемещать огромное количество муки, круп, мяса, консервов и других продуктов и концентрировать все это в пунктах, находящихся в непосредственной близости от наступающих частей и соединений.
В период перехода войсками фронта границ Латвии и Литвы тыловые части и учреждения были разбросаны на расстояния, достигающие 600–700 километров. Самым дальним пунктом, на котором хранилось большое количество продуктов, была станция Лиозно Западной железной дороги. От управления и отделов тыла, расположившихся в населенных пунктах Шяуляйского района, до пунктов размещения продовольствия добираться было довольно сложно, а доставлять продукты и того труднее. Участились случаи их порчи.
Генерал Д. И. Андреев вызвал меня и приказал побывать на всех пунктах дислокации продскладов, обследовать их, определить размеры оставшегося имущества и продовольствия и принять меры для перебазирования их ближе к фронту. Для этой цели мне выделили самолет У-2.
Генерал Н. Ф. Папивин, командующий 3-й воздушной армией, которого я встретил на аэродроме, видимо прослышав о нашем недавнем летном происшествии, пошутил:
— Не угробьте машину, товарищ Саушин. После того случая решил было: все, не дам больше самолет. Да потом подумал, что с вами, снабженцами, дружбу терять нельзя — наголодаешься.
— Мы в долгу не остаемся. Самые лучшие продукты — вам, — поддержав шутливый тон, ответил я.
Вообще на Н. Ф. Папивина грешно было обижаться. К нам он относился с пониманием и всегда шел навстречу, если упродснабу требовался воздушный транспорт.
Время пребывания на каждом пункте у меня было строго ограничено. Поэтому еще за сутки до вылета на станцию Невель я послал туда свой «виллис», чтобы по прибытии можно было быстро объехать все объекты. Маршрут полета пролегал по сокращенным воздушным линиям: Невель — Городок — Витебск — Лиозно — Смоленск. В Смоленске находилось управление Западной железной дороги, где мне тоже предстояло побывать.
До станции Лиозно все шло гладко. Мой блокнот распух от записей. Я скрупулезно заносил в него все данные, свои планы, выкладки, касающиеся потребности в вагонах для перевозки грузов, количества людей для погрузочно-разгрузочных работ. Цифры получались довольно внушительные. А после посещения Лиозно выяснилось, что транспорта потребуется намного больше, чем я прикидывал. Дело в том, что у железнодорожных путей там лежало около двух тысяч тонн крымской пшеницы. Зерно попало сюда таким образом: в ходе Белорусской операции в состав фронта прибыла 6-я гвардейская армия, участвовавшая в боях за освобождение Крыма, и тыловые органы этого объединения привезли с собой зерно. Когда началась оперативная перегруппировка войск, армейские тылы оказались неспособными сохранить такое большое количество пшеницы и передали ее фронтовому складу, находившемуся на станции Витебск-Товарная. Зерно надо было срочно спасать, перевезти и укрыть его в надежном месте.
Учитывая и это обстоятельство, по скромным подсчетам, нам требовалось минимум 300 вагонов. А где их взять? Вся надежда была на начальника дороги Вячеслава Петровича Егорова. С ним мы впервые встретились в довольно сложной обстановке на станции Полоцк. Наскоро восстановленный мост через Западную Двину не лог пропустить то количество эшелонов, которые подходили к узлу. На путях скопились сотни вагонов с боеприпасами, боевой техникой, горючим, продовольствием. Фашистская авиация, обнаружив это, совершала на станцию один воздушный налет за другим. Создавалось критическое положение.