— Повесь в управлении, — предложил Петр Федорович. — Пусть все читают. Какой бы пост ты ни занимал, какие бы обязанности ни выполнял, на фронте ты прежде всего боец и должен быть готовым вступить в схватку с врагом. Этого кое-кто, к сожалению, не понимает. Кстати, Федор Семенович, надо возобновить занятия по изучению оружия и уставов. А то некоторые наши товарищи уже разучились обращаться с автоматом и пистолетом. Рано еще нам штатскими становиться, рано…
Утром чуть свет мы с полковником Б. А. Коркуновым выехали на фронтовой продовольственный склад, куда должны были уже прийти вагоны с концентратами. Погода стояла чудесная. На чистом небе еще не погасли звезды, а над лесом уже распростерлась широкая багряная полоса — предвестник солнца. Многоголосый птичий хор не замолкал ни на секунду. Земля, не успевшая остыть за короткую ночь, щедро отдавала свое тепло, наполняя воздух запахами трав и прелого сена. Когда ехали полем, встречали множество разбросанного повсюду сельскохозяйственного инвентаря, военной техники.
— Сколько добра пропадает, — вздохнул Борис Алексеевич. — Сейчас бы на этой землице зеленый хлебный ковер лежать должен, а она пустует, сорняками поросла.
— Недалеко то время, когда все поставим на свои места…
— Сил много потребуется.
— Много — это верно. Сил у нашего народа хватит.
Небольшой поселок, примыкающий к распорядительной железнодорожной станции фронта, где был и продовольственный склад, внезапно вынырнул из-за леса. На подъездных путях оживление: идет разгрузка вагонов. Встретивший нас начальник склада — крепкий, коренастый капитан — явно чем-то возбужден и расстроен.
— Сначала прилетел один, — стал рассказывать офицер, — покружил в воздухе нагло так, безбоязненно и скрылся. А минут через двадцать появились три бомбардировщика. И началось! К счастью, потери минимальные. Двое раненых. Загорелся один вагон с концентратами, но мы быстро ликвидировали пожар. А обошлось без тяжелых последствий, думаю, потому, что труслив фашист стал: побросал бомбы наугад — и удирать!..
— Раненых отправили в госпиталь? — спросил я, прервав капитана.
— Отправили сразу же. Врачи говорят: вряд ли вернутся к нам.
Мы посмотрели, как идет разгрузка, побывали на складах, увидели, как хранится, распределяется продовольствие. На это ушло часа два-три. За это время погода испортилась: поднялся ветер, полил дождь. Начальник склада, провожая нас, с укором покачивал головой:
— Застрянете, как есть застрянете. Земля здесь такая: чуть дождичек — и грязь по колено.
Он предложил нам плащ-палатку, но мы категорически отказались: в машине ведь нам дождь не страшен. Вообще-то молодец капитан — у него и организация разгрузки вагонов идет как надо, и идеальный (по фронтовым условиям, конечно) порядок на складе. И сам он разворотлив, подвижен, энергичен, умеет как бы видеть сразу всех людей, заметить малейшую ошибку в их работе. Это мне и Коркунову пришлось по душе.
Разбрасывая колесами грязь, машина мчалась в сторону темнеющего впереди леса.
Когда до него осталось с полкилометра, шофер, не поворачиваясь ко мне, сказал:
— Лесом ехать небезопасно. Разной швали здесь много шатается. Есть, говорят, большие группы фашистов, пробирающихся к своим. С оружием, с минометами… Слышал, штабную машину тут обстреляли. Большого начальника какого-то ранили. Им, гадам, терять теперь нечего, знают, что живыми не вырвутся, вот и лютуют. Такие на все пойдут. А правда, товарищ полковник, что так же вот погиб командующий фронтом генерал армии Ватутин?
— Правда. Бандеровцы обстреляли машину, на которой ехал командующий, и смертельно ранили его… Ну а нам-то в объезд нельзя. Дорога одна. Надеюсь, не наскочим на фрицев. А если что, будем отбиваться: как-никак нас трое…
Чем дальше мы углублялись в лес, тем хуже становилась дорога. Несколько раз машина увязала в жидкой грязи по самые оси, и нам приходилось выталкивать ее. Вот когда мы искренне пожалели, что не воспользовались любезностью капитана и не взяли плащ-палатку.
Еще часа два изнурительной езды, и у небольшого села нас остановил широкоплечий красноармеец с автоматом на груди. Он долго и внимательно изучал наши документы, затем показал на рубленый дом с высокой черепичной крышей.
— Штаб дивизии там.
У входа в штаб у нас снова тщательно проверили документы, и сержант провел меня и заместителя к командиру дивизии генералу А. И. Максимову. В избе, куда мы зашли, было просторно. Чисто, по-домашнему уютно.