Массовый героизм складывался из героизма отдельных бойцов и офицеров. Каждый отлично понимал, что от его действий зависит успех всей операции.
К вечеру 9 апреля вся северо-западная, западная и южная части Кенигсберга были заняты советскими войсками. Шли бои за центр и восточную часть города, которые гитлеровцы удерживали всеми силами.
И наконец волнующее известие: комендант Кенигсберга генерал Лаш выслал парламентеров с сообщением о прекращении дальнейшего сопротивления. А на рассвете из центра города потянулись первые колонны пленных.
В течение всего четырех дней советские войска покончили с многотысячным гарнизоном, укрывшимся в мощных крепостных укреплениях.
Все эти дни сотрудники управления не знали ни дня ни ночи. Каждый работал на отведенном ему участке, организуя продовольственное снабжение войск. Разветвленная сеть продовольственной службы работала четко и напряженно.
Теперь наступила возможность собраться вместе и подвести итоги всей нашей деятельности. Я попросил полковника Б. А. Коркунова сообщить в места, где находились наши представители, что жду всех их к середине следующего дня. Хотелось составить ясную картину работы в таких сложных условиях, какими они были в период штурма Кенигсберга, не только аппарата управления, но и всех тех многочисленных хозяйств, обеспечивающих войска продовольствием.
К тому же с падением Кенигсберга операция еще ее была завершена. Ее продолжением должен стать полный разгром земландской группировки войск. Бои предстояли ожесточенные. Дело в том, что район, занятый группировкой, был сильно укреплен. Полуостров, на котором находилась военно-морская база Пиллау, фашисты подготовили к круговой обороне, каждый населенный пункт здесь представлял собой крепость. Сколько еще жизней будет потеряно!.. Но победа уже близка.
Рано утром генерал Д. И. Андреев вызвал меня к себе. У него находился невысокий мужчина в штатской одежде.
— Знакомьтесь, Федор Семенович. Это заместитель народного комиссара рыбной промышленности СССР Александр Алексеевич Сбродов. — И, повернувшись к гостю, отрекомендовал меня. Гость крепко пожал мне руку. — Замнаркома хочет побывать на армейских и фронтовых базах и складах. Покажите ему все, что его будет интересовать.
— Я готов, товарищ генерал.
— Вот и отлично. Товарищ Сбродов немного отдохнет, и часа через два вы сможете выехать.
Вернувшись в управление, я приказал шоферу приготовиться к длительной поездке, а сам зашел к себе, чтобы собрать кое-что на дорогу. На столе уже лежало несколько писем. По почерку на конвертах я определил: два от жены, одно от Лосева, а вот еще два неизвестно от кого. Смотрел на ровный, красивый почерк и недоумевал. И вдруг спохватился: ну конечно же, это от Александры Федоровны! Как я мог забыть?
Прочитал сначала письма от жены. Самое главное — все живы и здоровы. Дочери растут, ждут меня. Что ж, наверное, скоро увидимся. Теперь уже скоро…
Письмо Лосева наполнено оптимизмом. Его готовят к выписке из госпиталя, и он надеется вернуться в свой полк. С присущим ему мягким юмором рассказывает о своих новых друзьях. А в конце несколько слов об Александре Федоровне. Она пишет ему регулярно, заботливо растит детишек. Если дадут отпуск после госпиталя, то сразу поедет к ним.
Письма от Александры Федоровны более спокойные, обстоятельные. И как возвращалась домой, и как переживала, и как ее встретили родные, близкие, и что говорят о ней соседи, в школе, и какая это радость — дети, и что без них она бы, наверное, чувствовала себя пустой, бесполезной, что в них она видит свое счастье — обо всем подробно, не спеша, будто беседуя со мной. И только ни слова о том, сколько трудностей приходится ей переносить, сколько мужества, выдержки требуется молодой женщине, чтобы и работать, и растить, воспитывать двоих чужих детей…