— Со Страгановым решать вопрос повремените. Тут что-то не то. Такой человек не может жульничать. Поезжайте и сами разберитесь во всем. Отнеситесь к офицеру повнимательнее.
Страганов встретил меня настороженно: был сумрачен, неразговорчив, на вопросы отвечал односложно. Целый день я проверял документы, стараясь найти хоть какую-нибудь зацепку, чтобы определить, куда могло деваться столько продуктов. Я почему-то был уверен, что виной всему — доверчивость и простота капитана. Если еще учесть, что он не имел достаточного опыта складской работы, то мог допустить и неряшливость в оформлении документов, и пойти на поводу у просителя, пустившего слезу, а некоторые начпроды проделывать это умели весьма ловко. День работы не дал результатов. Вечером я пригласил Страганова к себе, рассчитывая вызвать его на откровенность. Но разговор не клеился, капитан отмалчивался. Я уже начал нервничать, когда раздался телефонный звонок. Полковник Б. А. Коркунов сообщал, что в одной из дивизий обнаружены неоприходованные мука, крупа, мясо на довольно большую сумму. Я поинтересовался, как это объясняет начпрод.
— Очень просто, — ответил Борис Алексеевич. — Не успел оформить документы: обстановка, дескать, сложная.
— А кто же ему выдал без документов? Полнейшая анархия получается. Один берет, другой дает, и все так, будто из собственного кармана. А это ведь десятки тысяч рублей.
— Начпрод ссылается на капитана Страганова, — сказал наконец заместитель. — У них там какие-то свои взаимоотношения.
— Хорошо, разберемся.
Положив трубку, я в упор спросил Страганова:
— Что вас заставило отпустить продовольствие без соответствующих документов?
— Меня очень просили, — тихо ответил капитан. — Обещали оформить документы задним числом сразу, как только несколько разрядится обстановка.
— Вы хорошо знали начпрода, которому доверили такую огромную сумму?
— Знал. Как всех! Не думал, что он будет столько времени тянуть. Я с ним не раз разговаривал, он обещал. И комиссии не сказал, чтобы товарища не подводить.
— Выходит, вы решили идти вместо него под трибунал?
Страганов молчал, опустив голову.
Когда я обо всем доложил Д. И. Андрееву, он распорядился:
— Страганова накажите своей властью. А начпрода придется… Впрочем, решайте сами.
За годы нашей совместной работы было немало и других случаев, в которых со всей ясностью проявлялись добрый и чуткий характер генерала Д. И. Андреева, его внимательность к людям, умело сочетаемые с высокой требовательностью.
О генерале И. В. Сафронове говорили по-разному. Будучи начальником тыла 43-й армии, он показал себя опытным, умелым хозяйственным руководителем. Но те, кто знал его лучше и ближе, отмечали в нем и такое качество, как чрезмерная строгость. Раньше этим разговорам мы как-то не придавали значения, потому что сталкиваться с Сафроновым по делам службы приходилось очень редко. Теперь же предстояло работать вместе, и не только вместе, а под непосредственным его подчинением. Как-то сложатся наши взаимоотношения? Раздумывая над этим, я все чаще ловил себя на мысли, что жду назначения на Дальний Восток все с большим нетерпением. Однако я вскоре получил телеграмму от генерала Д. И. Андреева, в которой он извещал, что условия изменились и на должность, предназначенную мне, назначен другой человек. Эта телеграмма отрезала мне путь на Восток. Пришлось оставить надежду на скорый отъезд и обосновываться на месте с расчетом на долгий срок.
Работа под началом генерала И. В. Сафронова многим обогатила меня и многому научила. Это был, конечно, человек своеобразный, обладающий многими замечательными качествами. Мы учились у генерала Сафронова умению оперативно решать вопросы, настойчивости в достижении цели, преданности делу, которое ему было поручено. Трудился он много и с настоящим вдохновением. И эта его неугомонность, задор передавались всем, кто работал вместе с Иваном Васильевичем.
Вскоре по состоянию здоровья я вынужден был попросить перевод в один из южных городов. Мне предложили Одесский военный округ. Иван Васильевич Сафронов тепло проводил меня, пожелав счастливой службы на новом месте. Итак, в Одессу! Как сложится моя дальнейшая судьба? Как бы она ни сложилась, я не буду на нее в обиде: ведь жизненную дорогу выбрал сам.