Дверь открылась, и вошел Джордж, как всегда спокойный и бодрый.
– Привет, дорогая. – Он подошел к Нелл и поцеловал ее. – Я снова здесь. Плавание было скверным. Предпочитаю Атлантику Ла-Маншу.
Нелл совсем забыла, что Джордж возвращается сегодня. Она не могла огорошить его сразу – это было бы слишком жестоко. А кроме того, так трудно сообщить трагические новости среди потока банальностей. Позже – вечером… А пока ей придется играть роль.
Машинально ответив на объятие Джорджа, Нелл села и стала слушать.
– У меня для тебя подарок. Вещь, которая напомнила мне тебя.
Он вынул из кармана футляр.
Внутри, на белом бархате, лежал изумительной красоты большой розовый бриллиант на длинной цепочке. Нелл вскрикнула от восторга.
Джордж вынул драгоценность из футляра и надел ей на шею. Она посмотрела вниз. Розовый камень поблескивал между грудями, гипнотизируя ее.
Джордж подвел Нелл к зеркалу. Она увидела в нем спокойную и элегантную красавицу с уложенными волнами золотистыми волосами и наманикюренными руками, в кружевном неглиже, тонких шелковых чулках и расшитых домашних туфельках.
А позади стоял Джордж – добрый, щедрый, надежный…
Она не может причинить ему боль…
Поцелуи… В конце концов, так ли уж много они значат? Лучше о них не думать. Не думать о Верноне и Джейн…
Плохо или хорошо, но она сделала свой выбор. Конечно, иногда ей будет нелегко, но в целом все к лучшему – в том числе и для Вернона. Если она не будет счастлива, то не сможет сделать счастливым и его…
– Спасибо за чудесный подарок, – поблагодарила Нелл. – Позвони, чтобы принесли чай. Мы выпьем его здесь.
– Превосходно. Кажется, я тебе помешал – ты собиралась куда-то звонить.
Она покачала головой:
– Я передумала.
Письма Вернона Дейра Себастьяну Левину
«Москва
Дорогой Себастьян!
Ты знаешь, что в России существует легенда о грядущем «безымянном чудовище»? Я упоминаю о ней не из-за скрытого политического смысла (кстати, истерия по поводу антихриста весьма любопытна, не так ли?), а потому, что это напомнило мне мой детский ужас перед Чудовищем. После прибытия в Россию я много думал о Чудовище, пытаясь понять его истинный смысл.
Здесь кроется нечто большее, чем простой страх перед роялем. Доктор в Лондоне на многое открыл мне глаза. Я начал подозревать, что всю жизнь был трусом. Думаю, ты знал это, Себастьян. Разумеется, ты не говорил мне об этом прямо, опасаясь меня оскорбить, но как-то прозрачно на это намекнул. Я всегда бежал от всего…
Надеюсь, теперь с этим покончено. Я думаю о Чудовище как о некоем символе, а не обычном предмете мебели из дерева и проволоки. Разве не утверждают математики, что будущее существует одновременно с прошлым – что мы путешествуем во времени так же, как в пространстве? Разве не говорят, что воспоминания всего лишь привычка ума – что мы можем вспоминать о будущем так же, как о прошлом, если только научимся это делать? Звучит нелепо, но я уверен, что некий рациональный смысл в такой теории имеется.
И я верю, что какая-то часть каждого из нас отлично осведомлена о будущем.
Это объясняет, почему мы от многого отшатываемся. Бремя нашей судьбы слишком тяжело, и мы спасаемся от его тени… Я старался убежать от музыки, а она настигла меня на том концерте – так же, как религия настигает людей на собрании Армии спасения.
Является это делом рук дьявола или Бога? Если Бога, то речь идет о ревнивом Боге Ветхого Завета. Все, за что я пытался уцепиться, у меня отняли. Эбботс-Пуиссантс, Нелл…
А что, черт возьми, осталось? Ничего! Даже этой проклятой музыки. У меня больше нет желания ее сочинять. Я ничего не слышу, ничего не чувствую… Вернется ли это когда-нибудь? Джейн уверена, что да. Кстати, она передает тебе привет.
Твой Вернон».
«Москва
Ты, как всегда, все понимаешь, Себастьян. Не жалуешься, что я не пишу тебе про самовары, здешнюю политическую ситуацию и вообще жизнь в России. В стране, естественно, сплошная неразбериха. А чего еще можно было ожидать? Но это чертовски интересно…
Привет от Джейн.
Вернон».
«Москва
Дорогой Себастьян!
Джейн была права, что привезла меня сюда. Во-первых, я не рискую здесь столкнуться с кем-нибудь из знакомых, который станет радостно возвещать о моем воскрешении из мертвых. Во-вторых, по-моему, это самое интересное место в мире. – Своего рода лаборатория, где каждый производит самые рискованные эксперименты. Весь мир интересуется Россией исключительно с политической точки зрения. Экономика, голод, мораль, отсутствие свободы, больные и беспризорные дети и т. д.