– Разумеется, если бы миссис Дейр согласилась… – Он не окончил фразу и добавил после паузы: – Каждый раз, когда я имел удовольствие с ней встречаться, миссис Дейр производила впечатление принявшей окончательное решение. Полагаю, вам известно, что она выкупила право владения «Кери-Лодж» два года назад?
Вернон этого не знал и сразу понял, что это означает. Почему же мама не рассказала ему? Неужели ей не хватило смелости? Он всегда считал само собой разумеющимся, что она вернется с ним в Эбботс-Пуиссантс, не столько из-за того, что ему было необходимо ее присутствие, сколько потому, что это был ее дом.
Но Эбботс-Пуиссантс не мог быть ее домом в таком же смысле слова, как «Кери-Лодж».
Конечно, он может умолять ее, раз это ему так нужно…
Нет, тысячу раз нет! Нельзя вымаливать милости у людей, которых не любишь. А он никогда по-настоящему не любил свою мать. Странно, печально и даже немного страшно, однако если смотреть правде в глаза – так оно и было.
Огорчался бы он, если бы больше никогда ее не увидел? Вряд ли. Ему бы хотелось знать, что она здорова, счастлива и ни в чем не нуждается. Но он бы никогда по ней не скучал, потому что не любил ее. Ему не нравились прикосновения рук матери, он всегда делал над собой усилие, чтобы поцеловать ее на ночь. Он никогда ни о чем ей не рассказывал – она все равно не понимала его чувств. Майра была – хорошей матерью – и тем не менее Вернон ее не любил. Очевидно, многие сочли бы это чудовищным…
– Вы абсолютно правы, – спокойно сказал он мистеру Флеммингу. – Я уверен, что моя мать не захочет покидать «Кери-Лодж».
– Тогда перед вами открыты одна или две возможности, мистер Дейр. Майор Сэмон, который, как вы знаете, арендовал Эбботс-Пуиссантс с обстановкой все эти годы, хочет купить…
– Нет! – Слово вырвалось у Вернона, как пистолетный выстрел.
Мистер Флемминг улыбнулся:
– Я был уверен, что вы это скажете. Должен признаться, я этому рад. Дейры жили в Эбботс-Пуиссантс… дайте подумать… почти пятьсот лет. Однако я пренебрег бы своими обязанностями, не сообщив, что майор предлагает за него хорошую цену и что, если вы позже решите продать имение, найти выгодного покупателя может оказаться не так легко.
– Это отпадает.
– Отлично. Тогда, полагаю, самое лучшее – снова сдать Эбботс-Пуиссантс в аренду. Майор Сэмон твердо решил купить какое-нибудь имение, так что все равно придется искать нового арендатора. Надеюсь, это не составит особого труда. Вопрос в том, на какой срок вы хотите сдать дом. По-моему, многолетняя аренда не слишком желательна. Жизнь весьма нестабильна. Кто знает – может быть, через несколько лет… э-э… ситуация изменится и вы будете в состоянии обосноваться там сами.
«Безусловно, только не таким путем, как ты думаешь, старый болван! – подумал Вернон. – Потому что я завоюю себе имя в музыке, а не потому, что мама умрет. Я уверен, что она доживет до девяноста».
Он обменялся еще несколькими словами с мистером Флеммингом, а затем встал, собираясь уходить.
– Боюсь, для вас это явилось потрясением, – сказал старый адвокат, пожимая ему руку.
– Да, в какой-то мере. Очевидно, я строил воздушные замки.
– Полагаю, вы собираетесь отметить свое совершеннолетие с вашей матерью?
– Да.
– Вы могли бы обсудить ситуацию с вашим дядей, мистером Бентом. Он очень проницателен в делах. Кажется, у него дочь примерно вашего возраста?
– Да, Энид. Две старшие дочери уже замужем, а две младшие учатся в школе. Энид на год моложе – меня.
– Приятно иметь кузину одних лет с вами. Думаю, вы с ней будете часто видеться.
– Едва ли, – рассеянно произнес Вернон.
С какой стати он должен часто видеться с Энид? Она такая зануда! Хотя мистер Флемминг, понятно, этого не знает.
Забавный старикан. Почему он говорил об этом с таким хитрым, всепонимающим выражением лица?
– Ну, мама, кажется, я не подхожу на роль молодого наследника!
– Ты не должен волноваться, дорогой. Все устроится само собой. Тебе нужно как следует поговорить с твоим дядей Сидни.
Глупости! Какая польза может выйти от разговора с дядей Сидни?
К счастью, эта тема больше не затрагивалась. Сюрпризом явилось то, что Джо позволили поступить по-своему. Она обосновалась в Лондоне, хотя и под строгим надзором.
Майра таинственно перешептывалась с подругами. Однажды Вернон услышал, как она говорила:
– Да, они были неразлучны, поэтому я решила, что так лучше… Было бы очень жаль…
На это другая сплетница ответила что-то о «двоюродных брате и сестре» и «неблагоразумных отношениях». Майра внезапно покраснела и сказала, повысив голос: