Впрочем, подумала она, когда пишешь долго, становишься однообразной… Солнце, и песок, и до чего прекрасно, когда есть время для отдыха и раздумий! Все чистая правда, однако попытки изложить одни и те же факты каждый раз по-другому утомляют…
Джоан зевнула. Ее разморило на солнце. После ленча она ляжет в постель и вздремнет.
Поднявшись, она направилась к гостинице.
Ей стало любопытно, чем занимается сейчас Бланш. Она должна быть уже в Багдаде, с мужем. Этот муж, наверное, просто чудовище. Бедная Бланш — взяла и сама превратила свою жизнь в кошмар. Если бы не тот красавчик-ветеринар Гарри Мартсон, если бы Бланш встретила какого-нибудь приличного человека вроде Родни… Бланш и сама признала, что Родни очень славный.
Да, но Бланш сказала и кое-что еще. Что именно? Что-то насчет того, что у Родни глазки горят. Такое неприличное выражение, к тому же полнейшая чепуха! Полнейшая! Родни никогда — ни разу…
И опять у нее в голове промелькнула та же мысль, только утратившая теперь стремительность змеи.
Дочка Рэндолфов…
В самом деле, почему это я то и дело вспоминаю о дочке Рэндолфов, с досадой подумала Джоан, невольно ускоряя шаг, словно надеялась обогнать непрошеные мысли…
Я же понимаю, что это ерунда…
Полнейшая ерунда…
Просто Мирна Рэндолф была девицей определенного типа. Крупная, темноволосая, видная. И если кому-то из мужчин случалось ей приглянуться, то она не стыдилась довести этот факт до всеобщего сведения.
Говоря попросту, она вцепилась в Родни мертвой хваткой. Без устали восторгалась им. Всегда требовала, чтобы именно он был ее партнером по теннису. И даже взяла себе в привычку пожирать его глазами на вечеринках.
Естественно, Родни это подкупало. Как и любого мужчину на его месте. Собственно говоря, было бы странно, сели бы ему не льстило и не доставляло удовольствия внимание девушки, которая была гораздо моложе его и к тому же слыла одной из первейших красавиц в их городке.
«Если бы я не повела себя тогда разумно и тактично…» — думала Джоан.
Вспоминая о проявленной ею тогда выдержке, она даже немного гордилась собой. Ей вовремя удалось овладеть ситуацией, в самом деле вовремя. И почти незаметно.
— Твоя подружка пришла, Родни. Не заставляй же ее ждать… Конечно, Мирна Рэндолф… Ну да, она, дорогой… Она, кажется, ведет себя иногда довольно странно…
— Я не хочу играть с ней в паре. Пусть сыграет в другом сете, — ворчал Родни.
— Нельзя быть таким нелюбезным, Родни. Ты должен уступить ей.
Именно так и следовало относиться к случившемуся: легко, играючи. Ясно показывать, что ей понятно, насколько все это несерьезно…
Родни, хотя и ворчал, и притворялся раздосадованным, был доволен. Мирна Рэндолф относилась к тому типу женщин, который все без исключения мужчины находят привлекательным. Она любила капризничать и держала своих обожателей на крючке: то надерзит им, то опять строит глазки.
«В самом деле, отвратительная девица, — решила Джоан, как ни странно, чувствуя, что возмущена. — Старалась изо всех сил поломать мой брак».
Нет, Родни она не винила. Виновата была эта вертихвостка. Мужчины так легко увлекаются. А Родни к тому времени был женат… сколько… лет десять? Одиннадцать? В романах десять лет обычно называют опасным рубежом в супружеской жизни. Периодом, когда кто-то из двоих может сбиться с пути. Временем, которое надо прожить осторожно, пока все не устоится и не войдет в нужную колею.
Как у них с Родни…
Нет, она не винит мужа, не винит даже за тот поцелуй, свидетельницей которого стала невольно.
Прямо под омелой![276]
Именно об этом имела наглость упомянуть Мирна, когда Джоан вошла в кабинет.
…Мы обновили омелу, миссис Скьюдмор. Надеюсь, вы не против?
Да, вспоминала Джоан, я взяла себя в руки и даже виду не подала.
— А ну-ка, Мирна, отдай мне моего мужа! А себе найди ухажера помоложе!
И она со смехом выпроводила ее из комнаты. Обратив все в шутку.
И тогда Родни попросил:
— Прости меня, Джоан. Она привлекательная девчонка, к тому же сейчас Рождество.
Он стоял, улыбался ей, просил прощения, но не выглядел ни смущенным, ни расстроенным. Это означало, что дело не зашло слишком далеко.
И не должно зайти! Она так решила. И сделала все, что от нее зависело, чтобы дорожки Родни и Мирны разошлись. А на следующую Пасху Мирна обручилась с сыном Арлингтонов.
На том вся история и закончилась. Возможно, она внесла некоторое разнообразие в жизнь Родни. Бедняга вполне это заслужил. Он так много работал.
276
Омела — вечнозеленый кустарник, традиционное рождественское украшение. Согласно старинному обычаю того, кто станет на Рождество под омелой, имеет право поцеловать каждый.