— Ноги замучили, опухают. Но у нее уже живот такой. Ба, да здесь этот плутишка! Давно ты здесь, парень?
— Давно! — сказал Вернон. — Когда вы вошли, я уже был здесь.
— Какой ты тихоня, — посетовал Сидни. — Не то что твои кузины. Они такой шум поднимают, кого хочешь из терпения выведут. Что это у тебя?
— Паровоз.
— Нет, не паровоз. Это молочная тележка?
Вернон промолчал.
— Эй, — сказал дядя Сидни, — скажи, это разве не молочная тележка?
— Нет, это паровоз.
— Ни капельки не похож. Это тележка молочника. Смешно, правда? Ты говоришь — паровоз, а я говорю — молочная тележка. Кто прав?
Вернон знал, и потому отвечать не было необходимости.
— Какой серьезный ребенок. — Дядя Сидни повернулся к сестре. — Совсем шуток не понимает. Знаешь ли, мой мальчик, тебя в школе будут дразнить.
— Да? — Вернон не знал, при чем тут это.
— Те мальчики, которые со смехом принимают дразнилки, те и продвинутся в жизни. — Дядя Сидни позвенел монетами, иллюстрируя свою мысль.
Вернон задумчиво смотрел на него.
— О чем ты думаешь?
— Ни о чем.
— Дорогой, ступай со своим паровозом на террасу, — сказала Майра.
Вернон подчинился.
— Интересно, много ли парнишка понял из нашего разговора? — сказал Сидни.
— О, ничего не понял. Он еще мал.
— Не знаю, не знаю. Некоторые дети все так и впитывают — как моя Этель. Но она такая бойкая девица.
— По-моему, Вернон ничего не замечает, — повторила Майра. — В каком-то смысле это просто благословение.
— Мама, а что будет в июне? — спросил Вернон.
— В июне, дорогой?
— Да, вы с дядей Сидни говорили.
— О, это… — Майра смутилась. — Это большой секрет.
— Расскажи, — настаивал Вернон.
— Дядя Сидни и тетя Кэри надеются, что в июне у них появится маленький ребенок, мальчик. Тебе он будет двоюродным братом.
— А-а, — разочарованно протянул Вернон. — И все?
Через пару минут он спросил:
— А почему у нее ноги опухли?
— О! Видишь ли… ну… она в последнее время переутомилась.
Майра со страхом ждала следующих вопросов, пытаясь вспомнить, о чем они с Сидни еще говорили.
— Мама!
— Да, дорогой?
— А дядя Сидни и тетя Кэри хотят иметь мальчика?
— Да, конечно.
— Тогда зачем им ждать до июня? Почему не взять его сейчас?
— Потому что Господь лучше знает. Господь хочет, чтобы ребеночек был в июне.
— Как долго ждать. Если бы я был Богом, я бы сразу же давал людям то, что они попросят.
— Вернон, не богохульствуй, — мягко сказала Майра.
Вернон промолчал. Но он был озадачен. Что такое богохульство? Кажется, это слово произнесла кухарка, когда говорила о своем брате. Она сказала, что он самый… ну, вот это слово, такой человек, и что он мухи не обидит! Было понятно, что она его очень хвалит, но мама, кажется, думала иначе.
В этот вечер Вернон добавил еще одну молитву к своей обычной: «Боже, благослови маму и папу вырастить меня хорошим мальчиком, аминь». Она звучала так:
— Дорогой Бог! Пошли мне щенка в июне или в июле, если ты очень занят.
— Почему это в июне? — удивилась мисс Робинсон. — Какой ты забавный! Я думала, ты хочешь щенка сейчас.
— Это было бы богохульством, — сказал Вернон.
Глаза у нее округлились.
Неожиданно все в мире круто изменилось. Началась война — в Южной Африке — и папа туда отправлялся!
Все вокруг были возбуждены и взвинчены. Вернон услышал о каких-то Бурах — с ними папа собирался сражаться.
На несколько дней отец заехал домой. Он выглядел помолодевшим, оживленным и гораздо более жизнерадостным. Они с мамой были милы друг с другом, и не было ни одной сцены.
Пару раз Вернон замечал, что отец кривится от того, что говорит мать. Однажды он сказал:
— Ради бога, Майра, перестань твердить о бесстрашных героях, которые отдают свою жизнь за родину. Я не выношу подобной дешевки.
Но мать не рассердилась. Она только сказала:
— Я знаю, что тебе это не нравится. Но ведь это правда, дорогой!
В последний вечер перед отъездом отец позвал сына на прогулку. Сначала они молча шагали по дорожкам, потом Вернон осмелился задать вопрос:
— Папа, ты рад, что идешь на войну?
— Очень рад.
— Там интересно?
— Не то чтобы интересно. Хотя — в некотором роде — да. Это возбуждает и к тому же позволяет уйти от некоторых вещей.
Вернон задумчиво спросил:
— А на войне совсем не бывает женщин?
Уолтер Дейр стрельнул в него глазами, и легкая улыбка тронула его губы. Бесхитростный мальчик неумышленно попадал иногда в самую точку.