III
В маске аббата Вудворду удобно. Хороший литературный вкус помог ему-подлинному и глубокому сатирику-остановиться именно на иронической позе. Ибо только эта поза обусловливает целый ряд художественных эффектов, которые не удаются темпераментному памфлетисту. Но Вудворд – американец. Мало этого-писательское его лицо не похоже ни на Франса, ни на Гурмона. И литературные традиции своей родины и собственное его credo отвращают его от маски, отвращают тогда, когда он позволяет себе заговорить с читателем лицом к лицу, забыв о литературной своей манере. Credo свое он не скрыл: когда он цитирует Бомарше и затем добавляет «Юмор – дитя меланхолии», мы не можем не помнить, что Вудворду лучше знать, чем его критикам, каков его юмор. Литературные реминисценции заставят вспомнить о Гейне, о Гоголе и, конечно, о Марке Твене. Анализ мироощущения Вудворда приводит к выводу-автор «Вздора» восходит именно к Марку Твену. Твен, чей смех «походил на гримасу», – тот же американский Бомарше и ближе Вудворду хотя бы только потому, что последний – чистокровный англосакс. Но мироощущение-не идеология. И оставаясь связанным с Твеном самой сокровенной, самой интимной стороной своего писательского естества, Вудворд строит свою идеологию независимо и от Твена, и от Бомарше. Сбрасывая маску, отрешаясь от своей обычной литературой манеры, он смело предъявляет свой социально-политический паспорт. И вот тогда-то мы видим, что маска галльского скепсиса-только маска. Вудворд умеет говорить «нет» и знает, чему сказать «да». Его «нет» звучит так же громко, как и «да», а внимательный читатель сумеет найти нечто большее, чем положительную программу социального сатирика: намек на разрешение проблемы тактической. Только для тех, кто не хочет этого увидеть, либо для того, кто литературную манеру принимает за выражение писательской идеологии, Вудворд должен разделить судьбу своих французских учителей стиля. Ни у одного из современных сатириков мы не найдем более четких характеристик бизнесменов, представителей правящей касты сегодняшней Америки.
Вудворда у нас пока знают мало, и потому приходится цитировать: «Его (дельца. Е. Л.) невежество было совершенно исключительным… За всю жизнь он не прочел до конца ни единой книги» или дальше: «Цивилизация, возведенная на индивидуализме и алчности, выдвигает в первые ряды людей посредственных, невежественных и тупоумных. Эти тупицы, благодаря своему экономическому положению, считаются компетентными во всех вопросах, начиная с муниципального управления и кончая теорией Дарвина». В «Хлеба и зрелищ» он издевается над «королем леденцов», играющим под Наполеона: «Наполеон? Наполеон голодных изможденных девушек… Этот тип спекулирует на голоде, как другие-на недвижимом имуществе»… Автомобильный король во «Вздоре» – целиком пропитан природным, чисто инстинктивным, плутовством, свойственным типичному второсортному уму». Книга о Джордже Вашингтоне рисует американского национального героя предтечей этого современного бизнесмена. Правда, Вашингтон не совершил бы бесчестных поступков, но в делах коммерческих не преминул бы обмануть контрагента, а в тяжелые дни зимовки в Valley Forge, когда англичане держались в Филадельфии и американцам приходилось очень плохо, он писал Джону Парку Кустису: «Земельные участки-дело надежное, они быстро повышаются в цене и будут стоить очень дорого, когда мы добьемся независимости». Авторские ремарки Вудворда утверждают, что во всех книгах за оценками, даваемые некоторыми героями бизнесменам, – скрывается Вудворд. И с такой же четкостью предстает перед нами социально-политическая оценка современной капиталистической системы: «В обществе, насыщенном капиталистическими идеями, как насыщена в настоящее время Америка, жадность почитается не пороком, а добродетелью…Жадность-некрасивое слово; поэтому оно выступает под различными псевдонимами и зовется ловкостью, напористостью, изворотливостью» и т. д. И в «Лотерее»: «Капиталистическое общество, паралитичное и живущее фальшивыми ценностями, не просуществовало бы и одного года, если бы не колоссальная производительность труда». Вудворд ставит социальный прогноз весьма недвусмысленно. Выше мы упомянули о взгляде его на будущее капиталистическое общество. Ограничимся двумя добавлениями: «Капитализм рухнет от собственной тяжести. Он базируется на ложном понимании ценности, на бумажном богатстве… В сущности, он уже рухнул в Европе и лежит поперек дороги, мешая движению… Собрались вокруг него ветеринары и пытаются поставить его на ноги… Поднять-то они его поднимут, но с этих пор он будет страдать хроническими обмороками».