IV
Образование-военное: Military Academy. Профессия-по окончании военной школы журналист: трехлетняя работа в газете «Atlanta Constitution», а затем бизнесмен. К сорока пяти годам-директор концерна в сорок два (некрупных) банка. И, наконец-писатель. В присланной нам автобиографии Вудворд пародирует Майкла Уэбба, сообщая, что начал писать «Bunk» (возвращаясь в 1922 году из Европы пароходом), дабы убить время – to pass away, the time. Так или иначе, но это занятие ему очень понравилось, и за несколько лет он стал одним из самых известных писателей Америки.
Социалистом он стал, будучи еще банкиром, и вышел из бизнеса в связи с изменением своих политических взглядов. В 1920 году он отказался вотировать за Гардинга и скоро убедился, что ему остается одно – уйти на покой, ибо банковские дельцы отнюдь не склонны были терпеть в своих рядах социалиста. Но и Вудворд не склонялся вернуться к Гардингу. Потомок пионеров-предки его пришли в Америку в 1632 г., – он, по-видимому, не только умел успешно, в стандартном стиле, вести банковские операции, но и столь же четко делать необходимые выводы из соответствующих посылок. Жизнь свою он повернул под прямым углом: даже порвал прежние деловые знакомства. Теперь ему 52 года. Живет он в Нью-Йорке, изредка наезжая в Париж, где, между прочим, им был написан «Хлеба и зрелищ». После успеха «Джорджа Вашингтона» он принялся за книгу об Улиссе С. Гранте, которую предполагает кончить в будущем году. Радикальные его взгляды не могли не привести его к Обществу «Друзей Советской России». Членом этого общества он состоит и по окончании книги о Гранте предполагает приехать в СССР-приехать надолго.
Жил некогда человек. Дожил он до глубокой старости. Всю свою жизнь он провел в ожидании. День проходил за днем, а человек ждал великих событий. Казалось ему, что удел человеческий – жизнь, бьющая через край. Так шел он своим путем, занимался повседневными делами и всегда был настороже.
Чувствовал он, что на долю его не выпало ничего необычайного. Он любил женщин, зарабатывал деньги, грешил и каялся, поднял на ноги свою семью, путешествовал иногда и немного читал. И пришел, наконец, день, когда Ангел Смерти коснулся его плеча.
– Не хочу я идти за тобой, – сказал человек. – Слишком рано.
– Ты-сгорбленный старик. Твой час настал!
– Но я не видел жизни, – взмолился старик. – Я еще не начинал жить… Я все еще жду…
– Ждешь-чего?
– Жизни… Годы прошли так быстро… промелькнули, как сон. Но ничего не случилось.
– Что ты делал все это время?
– Работал… много говорил… любил… ненавидел…смеялся… выстроил несколько домов… воспитал детей… думал немного… и.
– Это и была жизнь! – сказал Ангел Смерти, увлекая старика за собой.
Глава первая
1
Майкл Уэбб был первым великим мыслителем, сделавшим из философствования выгодную профессию. Обычно доллар шествовал по одной стороне улицы, а метафизика-по другой; друг другу они строили рожи. Но вот явился Майкл Уэбб и скоро их помирил. Гений американской нации создает самые неожиданные комбинации, приводит к гармоническому единству якобы враждебные силы. Вдохновленный гением Америки, Майкл Уэбб поставил себе целью заставить философию обменяться рукопожатиями с долларом. И эту задачу он разрешил: из философов он первый завел у себя чековую книжку литеры А.
Изучение такой карьеры, как карьера Майкла Уэбба, приводит к поэтическим сравнениям и трезвым размышлениям, каковые даже в наши дни начинают приобретать заплесневелый привкус пословиц. О его карьере как философа говорили много и в конце концов опутали ее паутиной фантастики. В настоящее время эта карьера породила многочисленные легенды – большей частью неправдоподобные. Отделить истину от лжи, окрашивающей эти басни, – геркулесов труд; пожалуй, это выходит за пределы нашего задания, но раз уж мы затронули вопрос, не мешает установить хотя бы основные факты.
Майкл Уэбб взглянул на философию с практической точки зрения. Изучив условия, в которых развивалась философия, он пришел к следующему выводу: философы потерпели финансовый крах, ибо мыслили, не получая гонорара. Ведь они уподоблялись булочнику, думал он, который направо и налево раздает даром пироги. Он знал: люди не ценят того, за что не платят, и вспоминал о судьбе Сократа, – судьбе, которая должна была бы предостеречь всех философов.