И вот тут вмешались какие-то придурки: исчезающие малые частички конгломерата гуманоидов Галактики, короче говоря – наша теплая, веселая и безответственная компания. Начались безобразия и сбои чудесной самонастраивающейся системы.
Она тут же резко повысила степень собственной связности и приобрела новые качества. На наглядных примерах – мы как бы подкинули еще несколько тузов в стандартную колоду или ввели в комплект шахматных фигур какого-нибудь «премьер-министра» и «верховного судью».
Кого-то это могло бы позабавить, но претендентам на титул «Вельтмейстера» в разгар матча не понравилось. Стройная, самодостаточная и весьма устойчивая система превратилась в химеру, странное, искусственное образование, стремящееся при малейшем постороннем воздействии распасться на более простые элементы. Чтобы она уцелела, не «схлопнулась», подобно карточному домику, нужно постоянное поддерживающее воздействие. До сих пор все в этих мирах происходило не только в режиме автоколебаний, но в той или иной мере под контролем форзейлей, аггров, иногда самих Игроков напрямую.
А вот теперь Игроки уходят, и миры будут предоставлены самим себе.
«Или вы возьмете на себя поддержание стабильности, или готовьтесь жить в условиях, когда сразу исчезают все подстраховки и предохранительные устройства. Атомный реактор без автоматического контроля цепной реакции, космический корабль с ручным управлением – вот на что будет походить ваш «жгут реальностей»…»
– Разве у нас есть выбор? – с любопытством и пробуждающимся азартом спросил тогда Сашка. Он, видите ли, почуял тут для себя новые, увлекательные возможности самореализации. Вот я так отнюдь не думал тогда. Ситуация представлялась мне по-настоящему патовой. Все на самом деле обстоит так, и от нашего неучастия может погибнуть не один даже, а целых четыре мира (или перейти в другое качество, что равноценно), или все это вздор и тогда с равным результатом можно делать что заблагорассудится или не делать вообще ничего. То есть риск – бесконечность к одному.
Принять верное решение в предложенных обстоятельствах в принципе невозможно. Мы владеем только причинно-следственной (каузативной) логикой, а Игроки могут пользоваться любым количеством логик, не признающих этого принципа. Следовательно, сказал я Сашке, любое наше решение будет ограниченным по смыслу и результату, а то и прямо противоположным тому, чего мы хотели добиться.
– Значит, Андрюха, придется руководствоваться исключительно эстетическим подходом. Нравится – не нравится, – заявил Шульгин, иронически улыбаясь. – Плюс вспомнить принцип разумного эгоизма. Раз мы совершенно не понимаем, что хорошо и что плохо для всего человечества, будем исходить из соображений, что безусловно хорошо для нас… Про альтруизм придется забыть.
– Так ведь и эгоизм немногим лучше. Он хорош исключительно в данный момент времени, – развил я его посыл. – Так как даже применительно к себе нельзя угадать, чем обернется сегодняшнее удовольствие завтра. Сифилис, СПИД, цирроз печени или пуля в висок после проигрыша казенных денег…
– Ты говоришь не об эгоизме, а о гедонизме, – возразил Сашка. – Разумный эгоизм как раз предполагает крайне бережное к себе отношение…
– Из ваших слов следует, что вы принимаете наше предложение? – по-прежнему равнодушно спросила Дайяна, транслировавшая мысли «черного» игрока и внимавшая нашему спору.
По-моему, мы еще ничего такого не сказали, но где нам тягаться в проницательности с профессионалами. Возможно – профессиональными шулерами.
– А может быть, вы нам дадите несколько полезных советов? – и в тот раз, как недавно у Антона, спросил я, слегка льстя и как бы заискивая. – Все-таки опыта у вас побольше, и неужели вам так уж безразлично, что случится с миром и с нами?
– Увы! Будущего мы не знаем, как станут развиваться события – можем только догадываться. По своему уровню развития вы тоже способны на это. Совет один, и он последний. Думайте, изучайте, анализируйте. Не бойтесь принимать рискованные решения, но всегда готовьте запасной вариант, если что-то пойдет не так. Смысл жизни не в результате, а в самой игре, тем более что даже бесконечной жизни не хватит, чтобы выяснить, кто победил окончательно… Прощайте. С вами было интересно. Пусть вам будет интересно с кем-то другим…
Так все завершилось в тот раз, и мы остались одни – самые могущественные и самые растерянные люди на Земле. Согласимся мы или не согласимся принять оставляемое нам наследство, нам все время придется что-то делать. Хотя бы просто лежать на диване, вытянув ножки и ковыряться в носу. И значит – продолжать Игру. Пусть даже полным в ней неучастием. Играть будет гипотетический партнер-противник, но – «в одни ворота».
Кто он, в какой из «полуреальностей» обосновался – неизвестно. Существует во плоти и крови или на самом деле в его роли выступит «закономерность истории» – тоже остается тайной.
Пока я обдумывал все это, Шульгин двигался каким-то собственным мыслительным путем.
– Как думаешь, долго нам еще оставаться нормальными людьми?
– Нормальными – в смысле не сумасшедшими или в смысле люденов по-стругацки?
– Второе.
– Понятия не имею, – ответил я. – Пока что мы нормальны? Умеем черт знает что и тем не менее остаемся людьми, со всеми слабостями и дурными привычками. Сохранили способность к рефлексии ровно в той мере, как умели это до начала всего. Память у нас хорошая, несколько повышенные интеллектуально-волевые качества. Отнюдь не людены, не маги, не монстры…
– Хотелось бы верить…
– Верь, верь. Со стороны виднее, а еще ни один «обычный» человек, общаясь с нами, психов и монстров в нас не ощутил. Даже проницательнейший господин Суздалев. Так, отмечают некоторые странности, так у кого их нет? Гениальный шахматист может быть положительным и уравновешенным человеком, как Ботвинник или Ласкер, алкоголиком, как Алехин, психопатом, как Фишер… Так мы с тобой скорее Ботвинники.
Потом Шульгин долго молчал, управляя катером, подходящим к пирсу у подножия исторического плато, на котором размещался наш первый Форт. И вдруг сказал:
– Ерунда это все. Ничего мы не сумеем и не сможем. Чтобы управлять реальностью, нужно ежеминутно учитывать и сравнивать миллионы случайных факторов. Для этого у нас возможностей нет. Я от Олега слышал, что даже не очень сложная физическая система описывается массой дифференциальных уравнений, а я даже не знаю, как они выглядят. Поэтому никуда нам не уйти от метода «тыка». Как минер, не зная устройства взрывателя, станет в нем копаться? Синий проводок, красный, зеленый. Повезет не повезет…
– Ну и что? – не принял я его внезапного пессимизма. – Сказано же тебе – мы дозрели. Не нужно нам уравнения решать. Мы должны охватить разумом всю мыслеформу сразу, интуитивно найти идеальное решение – и воплотить. И все. Берестин сумел придумать, как немцев на старой границе два месяца удержать, в то время как Жуков со своим Генштабом, Сталин со своей Ставкой ничего не сделали. Ты наркомом никогда не работал, в тридцать восьмом не жил, а Ежова со всей его конторой без труда переиграл. У меня тоже кое-что получалось… И все интуитивно… Поэтому…
Шульгин, скорее всего, валял дурака, прибеднялся как бы, потому что без паузы продолжил мою мысль:
– Поэтому в ближайшее время я отбываю обратно. Землю в Новой Зеландии, считай, купил. Завезем туда дубликаторы, прочее оборудование, начнем строить Форт Росс-3. Всю деятельность в России сворачиваем. Все, что могли, мы сделали. Пусть живут сами. А мы будем только самый общий контроль осуществлять, парировать наиболее грубые отклонения, вроде появления нового Гитлера, атомного проекта и в таком вот роде. Если даже все само собой сыпаться начнет, в том фьорде, что я присмотрел, до конца жизни с удобствами отсидеться можно… А в запасе еще Замок.
– И Валгалла на крайний случай…