— М-г-м, — повел шеей кази, косясь на двери.
И тут они распахнулись. Кази зажмурился и начал оседать вперед на подушки, но подоспевший слуга придержал его.
— Салам алейкум, почтенный кази! — как ни в чем не бывало поздоровался ходжа.
Кази приоткрыл один глаз и уставился им на Насреддина.
— Ты, о исчадие ада? — выдавил Шарифбек, старательно сдерживаясь, чтобы не гавкнуть. В этот миг ему безумно захотелось подскочить к Насреддину и укусить его, но и это желание ему удалось задавить в корне. — Мало тебе того, что ты со мной сотворил, так теперь еще набрался наглости явиться ко мне после этого?!
— Я рад, Шарифбек, что слухи о вашей болезни оказались сильно преувеличенными. Но я пришел к вам по очень важному делу.
— О ходжа, — застонал кази. — Прошу тебя, оставь меня в покое. Я не хочу больше иметь с тобой никаких дел.
— Как?! — воскликнул Насреддин. — Вы, кази, отказываете этим людям в справедливом суде? Я не могу поверить своим ушам.
— Если я выслушаю их, ты уберешься наконец?
— Если вы выслушаете и разрешите их дело.
— Да, да, я заранее согласен со всем, только бы — прошу, не обижайся на меня! — не видеть твоего лица, от взгляда на которое мне становится очень плохо!
— Я был бы рад оставить его снаружи дома, чтобы не докучать больному человеку, но — увы! — оно мне нужно здесь.
— Тогда начинай уже поскорее, — взмолился Шарифбек, — ибо любое промедление все больше тяготит меня.
— В таком случае я не буду тянуть. Скажите, кази, что полагается человеку за воровство?
— У тебя что-то украли? Ишака? — заинтересовался кази.
— О нет, разговор вовсе не обо мне. Но все-таки?
— За воровство — если оно, разумеется, будет доказано! — полагается наказание в виде отрубания кисти руки.
— Все слышали, что сказал мудрый кази? — обернулся Насреддин к дехканам. Те дружно кивнули.
— Так что же украдено и кто вор? — поторопил его Шарифбек. — Прошу тебя, не тяни. Я еще не совсем оправился от прошлого удара судьбы.
— Еще немного терпения, кази. Сначала я бы хотел уточнить еще кое-что.
— Говори же!
— А какое наказание ждет того, с кем вор был в сговоре?
— Сговорщика ждет та же участь, что и самого вора. Если же имело место принуждение, но пособник вора все же мог отказаться — в этом случае его ждет наказание палками. Если же отказ мог стоить пособнику жизни, то никакой вины за ним нет.
— А должен ли вор возместить потери пострадавшей стороны?
— Разумеется! Что за глупый вопрос? От тебя — гав! — не сдержался Шарифбек, — я этого не ожидал.
— Благодарю, о кази. Введите преступников! — крикнул ходжа, оборачиваясь через плечо.
Четверо крепких мужчин ввели в дом трясущихся от страха Хасана и мельника. Едва они переступили через порог, как ноги их подкосились, и они бухнулись на колени.
— Что, что все это значит? — растерялся кази. — Послушай, ходжа, ты опять за свое, да? Сначала мулла, потом Зариф, теперь мираб со своим работником.
— Но их вина очевидна, о кази! Это вор и его пособник. Прикажите сделать с ними то, что вы говорили ранее!
— В чем их вина? — устало выдохнул Шарифбек, чувствуя, как у него опять начинает кружиться голова.
— Эти двое нагло обворовывали людей, прибирая самое дорогое, что у них осталось.
— Деньги? — распахнул глаза Шарифбек.
— Откуда у бедных людей деньги? Они воровали хлеб, которым эти несчастные должны были кормить свои семьи! Устроив на мельнице потайной выход для муки, они прибирали к рукам по полмешка из того, что ссыпалось в жернова.
— Доказательства?
— Можете отправить свидетелей на мельницу и убедиться в этом лично.
— Ходжа, но ведь Хасан уважаемый человек. Зачем ему это было нужно? Может, он и не знал вовсе о потайном выходе, а виноват во всем мельник, — сделал Шарифбек слабую попытку снять вину со своего друга, но с пола вскочил мельник, трясясь от возбуждения и страха одновременно.
— Я не виноват! — выкрикнул он. — Это все Хасан-ако приказал сделать, это все он!
— Ой-е-о! — схватился за голову кази.
— Прикажите отрубить ему кисть, кази! — продолжал настаивать ходжа.
— Прости, Хасан, — кази стянул с головы чалму и отер ей лицо, — я ничего не могу для тебя сделать. Он прав.
— О пощади меня, ходжа! — взвился Хасан, вцепившись в полы халата Насреддина.