— И что дальше? — спросил тот, заметно нервничая.
— Бей!
— Куда?
— В стену, куда же еще? Только бей так, чтобы нас не накрыло крышей. Мне нужна дыра, и чем больше, тем лучше.
— Но зачем?
— Когда будет дыра, ты все сам узнаешь, — не стал вдаваться в подробности Насреддин. Но Икрам все сомневался, не решаясь нанести первый удар. Кирка в его сильных руках подрагивала. — Ну? Долго я еще буду ждать? Боюсь, вместо обеда у нас с тобой выйдет ужин, а то и завтрак.
— Знаешь, ты мне надоел, ходжа, — выдохнул Икрам. — И лучше я собственными руками разрушу свой дом, только бы больше не слышать твоих понуканий. И-иэх! — дехканин размахнулся, и кирка вошла в стену.
Дом вздрогнул от основания до самой крыши. Скрип и треск, казалось, разнеслись на всю округу, правая стена еще больше накренилась, а на головы «мастеров» посыпался всякий сор. Икрам втянул голову в плечи, ожидая обрушения потолка, но все стихло. Потолок остался на месте, разве что еще несколько просел.
— Ты бей, бей, — Насреддин указал Икраму на стену, от которой тот отвалил приличный кусок штукатурки, выдергивая кирку. Ходжа, казалось, оставался совершенно невозмутим.
— Ты уверен?
— О Аллах! — не выдержал ходжа. — Ты что, после каждого удара собираешься меня спрашивать, уверен ли я?
— Хорошо, как знаешь, — не стал спорить с ним Икрам. В конце концов, это уже ничего не меняло, ведь задняя стена теперь представляла из себя ужасное зрелище: вся в лучах трещин и с жуткой дырой посередине. Икрам замахнулся во второй раз. Дом потряс новый удар. За ним третий.
От стены отваливались куски штукатурки и самана, дом заполнила пыльная пелена, и ходжа отворил оба окна, которые наличествовали в доме, но это помогало очень слабо. Зато через распахнутые окна хорошо было слышно, что происходит за забором. Сначала в перерывах между ударами кирки там слышались какая-то возня и невнятное бормотание, затем, когда в стене появилась небольшая дыра, бормотание перешло в возмущенные реплики, а стоило стене покачнуться от последнего удара, как реплики сменились воплями и причитанием, и во дворе дома Пулата поднялся невообразимый переполох. Икрам замахнулся в очередной раз, но Насреддин остановил его.
— Погоди-ка. Так ты точно разрушишь весь дом раньше времени.
— Но разве ты не этого добивался? — поразился дехканин.
— Неужели я похож на круглого идиота? — хмыкнул ходжа. — Ну-ка, пропусти меня.
Икрам опустил кирку и отступил в сторону. Насреддин же, заняв его место, уперся руками в едва державшийся на своем месте большой кирпич. Тот, скрежетнув, с грохотом вывалился во двор богача.
— Ай! — вскрикнул кто-то на той стороне. — Ох, моя нога!
— Поберегись! — запоздало предупредил ходжа и, нагнувшись, просунул голову в образовавшуюся широкую дыру.
С той стороны донесся истошный женский визг, больно резанувший Икрама по ушам, отчего тот вздрогнул и уронил кирку. Порядком прогнившие доски пола с треском проломились, а правая стена накренилась еще больше.
— А, сосед! — улыбнулся Насреддин богачу, ошалело взиравшему на торчавшую из стены голову ходжи. — Салам алейкум! Прекрасный день, не правда ли?
— Салам, — пробормотал тот, но тут же опомнился, замахал руками и затопал ногами, чуть прихрамывая на левую. — Какой еще «салам»? Что ты натворил, о несчастный? Моя стена, мой дивный виноградник.
— Твоя стена? — Насреддин сделал удивленное лицо. — О какой стене ты толкуешь, сосед? Это стена моего родственника Икрама, вернее, его дома.
— Что ты несешь, старик?! Как эта стена может быть его, если она на моей стороне забора, — все больше распалялся богач. Его лицо покраснело и пошло белыми пятнами.
— Ай-яй, — покачал головой Насреддин. — Очень вредно так волноваться. К тому же ты ошибаешься. Это стена от дома Икрама и находится на его земле. Загляни в купчую.
— Но… — Пулат мгновенно остыл, опустив руки, и лишь хлопал глазами, пытаясь сообразить, как же вышла такая досадная неприятность.
— А твой забор, сосед, придется перенести несколько дальше, — помахал рукой Насреддин.
— Как… перенести? — промямлил Пулат.
— Очень просто: ты ее сдвинешь немного, согласно купчей.
— Но это невозможно!
— Не знаю, сосед, ничего не знаю, — с сожалением покачал головой ходжа. — Впрочем, я могу помочь тебе…
— Сдвинуть ее? — обрадовался было Пулат.
— Нет, снести. А ты ее потом выложишь заново.
— Да ты с ума сошел, старик! Снести мой прекрасный забор? — задохнулся от возмущения богач. — Мой забор! Это ж… Это ж перестраивать заново полдвора!