Насреддину рванулся вперед, вскидывая руки.
— О кази!
Судья вздрогнул от неожиданности. Никогда еще ни один обвиняемый не позволял вести себя так в его присутствии. Обвиняемым полагалось бояться его и трепетать в предчувствии неотвратимости наказания за совершенные и, тем более, несовершенные проступки. Старик же повел себя очень странно. Поэтому кази вжался спиной в стену и на всякий случай загородился руками.
— О кази! — повторил Насреддин, выдвинувшись на середину комнаты. — Вы не поверите, но сегодня мне приснился удивительный сон: я видел самого Аллаха!
— Аллаха? — заинтересовался кази, опуская руки на округлый живот, выпиравший из-под халата.
— Да-да, именно его! Он сидел на небе в окружении ангелов и расхваливал вас.
— Расхваливал? Меня? — поерзал кази на курпаче, силясь сообразить, что слетает с уст старика: лесть или хитрая уловка.
— Именно так. Он говорил, какой вы справедливый и мудрый человек. И еще он говорил, что вы судите исключительно по вине и никогда не берете денег, и за это он приготовил вам лучшее место в раю.
— Хм-м, — рассеянно протянул кази, не понимая, чего добивается старик.
— А еще я встретил там моего почившего отца.
— Он тоже хорошо отзывался обо мне?
— Увы, ему не довелось знать такого честного судью, как вы, но, услыхав слова всевышнего, он прослезился и приказал мне поделить зарытый им клад с вами пополам.
— Клад? — заинтересовался кази.
— Именно так, о достойный кази, чье имя мне, к сожалению, мне не известно, — горько развел руками Насреддин.
— Меня зовут Шарифбек! А клад… он богатый?
— Очень! Отец сказал, что ему удалось скопить за долгую жизнь приличную сумму — он не был транжирой.
— Это хорошее качество. Очень хорошее, — покивал судья, перебирая пальцами край халата и мечтательно закатывая глаза. — Но давай все же перейдем к делу.
— Давайте, — согласился Насреддин и почесал левую ладонь пальцами правой руки, отчего кази задумчиво нахмурил лоб.
— Уважаемый торговец Пулат, — кази указал на стоявшего рядом с ним богатея, — обвиняет тебя, старик, и дехканина Икрама, что вы, пользуясь его добротой и щедростью, ограбили его, причинили ущерб его имуществу, а теперь отказываетесь возмещать его. Что ты на это скажешь?
— Глупости все это, — сказал ходжа и опять почесал ладонь.
— Как?! Ты хочешь сказать, что уважаемый всеми торговец Пулат лжет? — кази свел мохнатые брови на переносице.
— Откуда же мне это знать, о справедливый кази, если я даже не слышал того, что говорил мой уважаемый сосед. К тому же как я вижу, суд уже свершился, и больше нет никакого смысла выяснять истину. Вот я и сказал: «глупости все это»!
До появления в доме кази старика все было ясно как божий день, однако, затеянный стариком разговор о причитающейся кази части клада внес смятение в мысли судьи. С одной стороны, реальные десять монет, которые ждут его по завершении дела, а с другой — целая половина клада! Нет, здесь нужно хорошенько поразмыслить, не совершить опрометчивого поступка. К тому же у дома набилось множество оборванцев, которым было крайне любопытно посмотреть, как-то судья решит это запутанное дело. Можно, разумеется, дать приказ страже разогнать толпу, но — клад! Да и возможность поправить пошатнувшуюся репутацию честного судьи в глазах этого сброда тоже нельзя сбрасывать со счетов. В этом случае доходы кази возрастут неимоверно, ведь в последнее время к нему мало кто обращается.
Так размышлял кази, оттопырив нижнюю губу и в сомнении поглядывая на старика, то и дело почесывавшего ладонь.
«Это вовсе не спроста, — решил судья. — Один раз — это случайность, как и два. Но он чешет ее постоянно, будто намекает на что-то».
На что намекают, почесывая ладонь в присутствии судьи, известно было не только кази, но и остальным присутствующим. Пулат тоже неотрывно наблюдал за противным стариком, вполне могущим помешать исполнению договоренности с кази. Теперь уже Пулат вовсе не был уверен в положительном для него исходе этого простого, как он полагал, дела, и оттого богач заметно нервничал, а потом принялся едва слышно позвякивать мошной, запустив руку под халат, напоминая тем самым кази о себе. Но тот только поморщился.
Наконец кази принял решение.