— Молчи, презренный трус! — прошипела в ответ вторая, в которой читатель, разумеется, без труда признал каверзного муллу. — Святая месть должна свершиться. Уй-юй, что я сейчас сотворю! — сжал когти мулла, но разжать уже не смог, потому как те зацепились друг за друга и ни в какую не желали разгибаться. — Да что же это? Помоги мне!
— Хозяин, вы больше не сжимайте кулаки, ладно? — Гази подскочил к мулле и помог ему расплести когти, сделанные из когтей огромного орла и примотанные к пальцам. — Это уже третий раз. А еще вы дважды цеплялись ими за шерсть.
— Без тебя знаю! — прорычал мулла в ответ. — Давай лезь через забор и открывай мне дверь.
— А может?.. — сжался слуга, перебирая пальцами подол рубахи.
— Не может!
Гази издал тяжкий вздох и, громко сопя, полез через забор.
— Да чего ты сопишь, как бык?
— А вы сами попробуйте взобраться, — огрызнулся слуга и принялся сопеть еще громче, теперь уже от обиды.
— Ты в своем уме? Как же я тебе полезу во всем этом?
— Не знаю как! И вообще, все это плохо кончится, помяните мое слово.
— Да помолчи ты, наконец! — замахал на него когтями мулла. — Вот же идиот! Он, похоже, решил перебудить всех раньше времени.
Черная фигура Гази исчезла, и со двора донесся глухой звук упавшего тела, треск веток и ворчание.
— Чего там у тебя? — шепотом спросил мулла.
— Я в крыжовник упал, будь он неладен! — донеслось из-за забора. — Ай! Ох!
— О Аллах, зачем ты ниспослал мне этого дурака! — мулла хотел хлопнуть себя по лбу ладонью, но вовремя остановился, вспомнив о когтях. — Разве ты не видел куста?
— Да здесь темень, хоть глаз выколи! Уй! Ай, проклятые колючки.
— Тиш-ше ты!
— Я стараюсь, хозяин.
Мулла только головой помотал, отчего рога потянули его вправо, и ему пришлось переступить пару раз, чтобы не растянуться на земле — деревянные копыта, покрытые черной краской, оказались на редкость неудобными и непрактичными.
Наконец шум во дворе башмачника стих, а калитка, скрипнув, отворилась.
— Проходите, хозяин, — отодвинулся в сторонку Гази.
— Чего так долго? — проскрипел мулла, втискиваясь в узкий дверной проем.
Бум-м!
— Что это было, хозяин? — Гази весь подобрался, готовый в любой миг задать стрекача.
— Ничего не было, — хрюкнул мулла, пригибая голову. — Это я рогами зацепился, будь они неладны!
— А, понятно, — немного расслабился Гази. — Я вас не вижу. Вы уже вошли?
— Вошел, вошел!
Гази отпустил калитку.
Бац! Бум-м!
— А это? Что это было? — застыл Гази, боясь шевельнуться.
— О, олух! — взвыл мулла. — Это мне калиткой по лбу заехало и проклятые рога зажало.
— Погодите, я вам помогу.
— Не подходи ко мне, я сам! — остановил его мулла.
— Как пожелаете, хозяин, — пожал плечами Гази и вновь взялся теребить рубаху, косясь на окна дома. — Хоть бы луна, что ли, вышла из-за облаков…
Мулла на это ничего не ответил. Он долго возился с тяжелой деревянной дверью, скрипя ей и что-то ворча себе под нос, затем ему все-таки удалось высвободить рога, и он, распахнув калитку, ступил во двор.
— Ай-я-а-а!!! — разорвал тишину ночи душераздирающий вопль.
Если бы у муллы были волосы на голове, то они обязательно встали дыбом, но борода его точно в этот миг лишилась последних черных волос, став сплошь седой. Мулла рванулся из шкуры, но, крепко спеленутый ей да еще и на неудобных копытах… Дальше вновь захлопнувшейся калитки сбежать ему не удалось.
Бац!
— Ох-х! — протянул мулла, почесав орлиными когтями дважды зашибленный лоб. — Что это было?
— Вы изволили наступить мне на ногу своим копытом, о хозяин, — захныкал слуга.
— И чего так орать?
— Да-а, а вы себе попробуйте наступить, — плаксивым голосом протянул Гази, шевеля пальцами отдавленной ноги. — Знаете, как больно!
— О, ты еще не знаешь, что такое боль, — зашипел на него мулла. — Но если ты кого-нибудь разбудил, то тебе доведется это узнать.
— За что, хозяин? Сначала наступают на ногу, а потом еще и грозят.
— Э, много говоришь. Открывай дверь!
— Как пожелаете, — сухо ответил Гази и направился к дому. Мулла, шурша шкурой и цокая по мелким камешкам копытами, направился следом за слугой.
— Да не вздумай ее отпустить как калитку, — предупредил он, когда Гази взялся за рассохшуюся деревянную ручку.
— Как пожелаете! А вы пригните голову, а то опять рогами зацепитесь.
— Не учи меня, глупец! — презрительно бросил ему мулла, но голову все же пригнул и вступил в дом.