— Для начала скажи, как тебя зовут.
— Меня зовут Икрам.
— Хорошо, друг Икрам, — кивнул ходжа Насреддин. — А теперь не укажешь ли ты мне дом в вашем селении, в котором я мог бы на некоторое время найти приют?
— Вы можете остановиться у меня, — пожал плечами дехканин, — если вас, конечно, устроит мое жилье.
— А что с ним не так?
— Ветхое оно совсем, — тяжко вздохнул Икрам. — У меня все руки до него не доходят, да и помощников нет — дети в Бухаре живут.
— Ну, то не беда, — успокоил его ходжа Насреддин. — Вдвоем мы быстро управимся. А что до ветхости, то лучше невзрачный дом доброго друга, чем прекрасный дом злого богача.
— Это верно! Но вы назвали меня другом?
— Мне друг любой хороший и работящий человек. К тому же я обычно предпочитаю считать человека другом, пока он не докажет обратное. Врагов у меня и без того предостаточно.
— Ну уж от меня вы этого точно не дождетесь, — подмигнул ему Икрам. — Пойдемте, я провожу вас в дом, заодно и перекусим с дороги.
— Пошли, — согласился с ним Насреддин, подзывая своего ишака, — но только при одном условие.
— Каком же, о великий ходжа? — остановился Икрам, недоуменно взглянув на ходжу, взбирающегося на ишака.
— Ты наконец перестанешь мне «выкать» и говорить о моем величии…
Глава 3
Дом Аллаха
— О Зариф-ако! — слуга ворвался в дом своего хозяина, неистово размахивая руками, но не заметил дремавшую на проходе любимую собачонку богача. Споткнувшись о нее, он кувыркнулся вперед и проехал на пузе до самого дастархана бая Зарифа, изволившего вкушать в полуденную жару сочный сахарный арбуз.
Собачонка, вывернувшись из-под ног слуги и истошно визжа, заметалась по комнате, а Зариф, подавившись куском рассыпчатой мякоти, зашелся кашлем, плюясь косточками.
— Ты что, с ума спятил? — накинулся бай с кулаками на бестолкового слугу, смаргивая слезы, как только ему удалось справиться с приступом кашля. — Чего мечешься, словно за тобой гонится сам шайтан, паршивая ты собака?!
— О хозяин, вы недалеки от истины, — пролепетал слуга, отползая на карачках в угол и не смея утереть оплеванное лицо, покрытое арбузными прожилками и налипшими на лоб и щеки косточками. — Горе, случилось великое горе!
— Что ты там бормочешь, негодный? — прорычал Зариф, отряхивая свой дорогой халат. — Смотри, что ты натворил!
— Это не я, это все он. Он! Нас… нас… — слуга сглотнул, не в силах выговорить до конца страшное имя.
— Какой еще нас2? Что ты несешь? — вконец разозлился Зариф, затопав ногами, отчего деревянные половицы заходили ходуном.
— Нас… реддин! — наконец выдохнул слуга и ткнулся лбом в пол.
— Кто?! — глаза богача скачком увеличились вдвое, он отшатнулся от слуги и попал пяткой на поднос. Поскользнувшись на арбузной корке, он шмякнулся на остатки арбуза. Хруст арбузных корок и треск лопнувшего дорогого деревянного подноса разнеслись по комнате. — Чье имя ты назвал, несчастный?
— Насреддин, о мой господин! — не поднимая головы, отозвался слуга. Второй раз это имя ему далось гораздо легче.
— Не может этого быть! Ты, верно, ошибся. — Зариф, сраженный наповал в обоих смыслах, сидел на арбузном крошеве, боясь пошевелиться. — Тебе привиделось, ты перегрелся на солнце. Да-да, именно так!
— Никакой ошибки, Зариф-ако, уверяю вас! Это он, он, точно он! Я видел его своими глазами и даже разговаривал с ним. — Слуга поднял голову и, воздев ладони в молитвенном жесте, воскликнул: — О, мы несчастные!
— Да погоди ты причитать! — одернул его богач и с кряхтением поднялся с подноса. — Ну, Насреддин — что с того? Что мы ему такого сделали?
— Он… он… — всхлипнул слуга, сжимаясь в комок. — Он отобрал у меня документ, который вы приказали мне доставить нашему досточтимому кази.
— Как… отобрал? — Зариф мгновенно побледнел, стянул с головы чалму и зачем-то утерся ей. — Почему?
— Это все паршивый дехканин Икрам! Все он. Я требовал с него долг, а он…
— Постой, постой, — Зариф протянул дрожащую руку. — Какой долг? Он же все отработал сполна.
— Я хотел во славу моего господина заставить его работать на вашем поле — ведь так вы смогли бы сэкономить на работниках, и я подумал…
— Ты — что? — бледное лицо Зарифа медленно наливалось краской.
— Я подумал… — пролепетал слуга, втягивая голову в плечи.
— Ты подумал?! Ах ты безмозглый ишак! — взъярился богач, но вдруг замер с вознесенными над головой кулаками. — Постой, но как бумага оказалась в руках этого… этого… Насреддина? — сквозь зубы процедил он.