Однако Артемида была не единственной моей гостьей. Из гостиной послышался мягкий мелодичный голосок:
— Тетя Чарли, ты где?
— В ванной, солнце.
Вырубив Джорджа (причем наверняка во всех смыслах), я потянулась за полотенцем.
— У меня к тебе парочка вопросов, — сказала Эмбер из-за закрытой двери.
Эмбер — дочь Куки. Ей сейчас тринадцать и три четверти лет.
— Ты… эм-мм… занята?
— В смысле? — уточнила я, оборачивая полотенцем голову.
— Дядя Рейес с тобой?
Чуть не подавившись собственной слюной, я откашлялась и ответила:
— Сейчас — нет.
— Вот и ладненько. Не хотела вам мешать.
— Очень здравая мысль. — Набросив халат, я убедилась, что выгляжу почти презентабельно, и позвала: — Заходи, золотце.
Эмбер вошла, как всегда, тоненькая, как тростинка. Длинные темные волосы были собраны в растрепанный пучок, а яркие синие глаза сияли кристально-чистым светом. Она помахала перед лицом, развеивая пар, обняла меня, закрыла крышку унитаза по имени Кудряшка (так зовут унитаз, а не крышку) и села сверху.
— Так что стряслось?
— Ничего, просто хочу задать тебе парочку вопросов о твоей работе.
— Класс. Статью для школы пишешь?
— Нет. И в этом я признаюсь только потому, что, если солгу, ты сразу меня раскусишь.
Прислонившись бедром к раковине, я сложила руки на груди и повернулась к Эмбер:
— Ценю твою искренность.
— Спасибо. Наверное. В общем, если бы ты расследовала, скажем, кражу канцелярских товаров, что бы ты сделала в первую очередь?
— Ла-а-адно. Ты решила написать книгу?
— Не-а.
— Из чистого любопытства интересуешься?
— Тоже нет.
— Расскажешь, на кой тебе это сдалось?
Эмбер драматично вздохнула:
— Ты мне посоветуешь бросить затею.
— Откуда ты знаешь? Может быть, я, наоборот, примусь тебя подбадривать и воодушевлять.
— Не примешься.
— Эмбер Оливия Ковальски…
— Ладно-ладно! Мы с Квентином решили открыть собственное детективное агентство и начали с дела в «Школе для глухих». Кто-то таскает канцелярские принадлежности, и мы хотим выяснить, кто за этим стоит.
Квентин — прелестный шестнадцатилетний мальчик со светлыми волосами до плеч и улыбкой, которая может посоперничать с закатом в Нью-Мексико. Он весьма чувствителен к сверхъестественному миру — видит призраков и демонов. А еще он из тех немногих живых людей, кто видит мой свет.
Дар у Квентина — один на миллион. В буквально смысле. Как правило, когда призраки рядом, сверхчувствительные люди видят дымку или размытые пятна, ощущают холодные места или слышат стоны. А Квентин видит призраков целиком и мог бы с ними даже общаться, не родись он глухим.
Сейчас он учится в «Школе для глухих» в Санта-Фе. Эмбер очень надеется в следующем году учиться там же, если, конечно, Куки согласится, а администрация школы примет заявление. Не имея родственных связей, ученику без проблем со слухом трудно попасть в «Школу для глухих», но Эмбер там любят, да и в кампусе школы она бывает два-три раза в неделю. С каждым днем она все больше и больше приобщается к культуре сообщества глухих, а ее ма…
Погодите-ка! Она сказала «детективное агентство»?!
Не меньше чем на минуту я застыла от шока, а потом вспомнила, что обещала подбадривать и воодушевлять.
— Собственное детективное агентство?
— Ага.
— Ничего себе! Точно не знаю, но, кажется, я тронута.
— Правда? — Все сомнения и переживания Эмбер словно ветром сдуло.
— Не спеши, дай подумать. — Я подняла указательный палец и, собственно, обдумала ситуацию. — Ну да, я на все сто тронута. Но ответ «нет».
Эмбер тут же сникла:
— Вот видишь? Я же говорила.
Я усмехнулась, подошла ближе и чмокнула ее в макушку.
— Шучу.
Она снова просияла. Ей-богу, ее эмоции так быстро меняются, будто кто-то включает и выключает солнце. Не заметить просто невозможно.
— Тетя Чарли, блин! — притворно пожурила меня Эмбер, но ведь дразнить племянницу — это вроде как и есть работа тети. — Так ты нам поможешь?
Новость о том, что Эмбер с Квентином открывают свое детективное агентство, была самой приятной из всех, что я слышала, и такой же пугающей. Польстило ли мне это? Да. Опасно ли это? Если принимать в расчет мой мир, тоже да.
— Я помогу вам помочь самим себе.
— Ну-у-у, ладно. А ты не могла бы просто съездить в школу, поспрашивать, кто ворует, прочувствовать эмоции всех, кого спросишь, и сказать нам, кто вор?
— Нет. — Я снова принялась сушить волосы полотенцем.
— Это какой-то очередной жизненный урок? Видишь ли, когда дело касается тебя, такие уроки совершенно бесполезны. С тобой никому не сравниться, поэтому это по всем статьям нечестно.
Я откинула влажные волосы назад и с нечитабельным выражением лица уставилась на Эмбер.
— Это какая-то очередная попытка вызвать во мне чувство вины? Видишь ли, когда дело касается меня, такие попытки совершенно бесполезны. Я чую ложь, помнишь?
Поджав губки, Эмбер уперлась локтем в колено и уткнулась подбородком в ладонь.
— Маму обвести вокруг пальца гораздо легче, чем тебя.
Я засунула в рот зубную щетку, натерла о зубы уйму пены и, не сплевывая, прошамкала:
— Солныфко, любого на планете Жемля обдурить легще, щем меня. Ты ввяжалащь в битву, в которой тебе не победить.
— О’кей. И что же нам делать? Мы уже кучу всего перепробовали, но все без толку.
— Вы узнали, у кого есть доступ к подсобке, где хранятся канцтовары?
— Нет, — задумчиво протянула Эмбер.
— Что ж, я бы с этого и начала. Узнайте, у кого есть доступ, затем по одному вычеркивайте из списка тех, у кого есть алиби, и так до тех пор, пока у вас не появится подходящий подозреваемый.
— Точно! Это нам и нужно — подходящий подозреваемый.
Прислонив сотовый к упаковке салфеток, Эмбер нажала «ЗАПИСЬ» и пересказала телефону все, что я только что наговорила. Потом вдруг остановилась и спросила:
— Как сказать жестами «подходящий»?
Я хихикнула и показала. Закончив видеосообщение, Эмбер нажала «ОТПРАВИТЬ».
— Сегодня Квентин сможет что-нибудь узнать. Хотела бы я там учиться…
— Знаю, солнце. Может быть, в следующем году.
Смиренно пожав плечами, она вскочила на ноги.
— Можно мне тебе позвонить, если появятся еще вопросы?
— Сама знаешь, что можно. Но в этом доме есть еще один человек, который щелкает всякие расследования как орешки.
— Дядя Рейес?
— Нет.
— Мой отчим?
То бишь мой родной дядя Боб, который женился на моей же лучшей подруге и автоматически стал отчимом Эмбер, что для него стало огромной радостью, а для Эмбер — гарантией спокойствия и безопасности.
— Не-а.
Она задумчиво скривилась:
— Миссис Медина? Бабушка из квартиры 1В, которая божится, что во времена холодной войны была шпионкой и однажды сделала бомбу из арахисового масла, чтобы вместе со своим чихуахуа по кличке Могучий Тор сбежать из тюрьмы в Сибири?
Пришлось прикусить язык, чтобы не сморозить что-нибудь саркастическое. Поскольку Сарказм — мое второе имя, сдерживаться не так-то просто.
Наконец обуздав свою натуру, я проговорила:
— Нет, солнце, не миссис Медина.
Эмбер перестала гадать и пожала плечами.
— Я говорю о твоей маме.
— О маме? — переспросила она с недоверием, которое было не менее заметно на лице, чем нос.
Я тихо рассмеялась:
— А кто, по-твоему, делает для меня всю закулисную работу? Твоя мама крутая до невозможности.
Эмбер моргнула, а потом как будто даже обрадовалась.
— Значит, мама крутая?
— До крайней степени офигительности.