— Германа?! — воскликнул Оганисян.
— Я здесь, — подал тот голос из зала.
Оганисян обернулся:
— А кого же тогда?..
Вся съемочная группа проследовала за кулисы. Позади всех шел Герман.
Издалека бросив взгляд на покойника, Кустинская и Фатеева дружно вскрикнули и отвернулись, закрыв руками лица.
Мужчины тоже с трудом могли смотреть на изодранное тело.
— Кто-нибудь… знает… его?.. — кое-как выдавил из себя Оганисян.
— Это Владимир Тефин, — громко, но спокойно ответил стоявший поодаль Герман.
Все в ужасе посмотрели на него.
— Бедняга, — сочувственно сказал Герман, понурив голову. — На его месте должен был быть я.
13
Вскоре в цирк прибыла «Скорая», а также отряд милиции во главе с майором Жаверовым.
Врач констатировал смерть, майор начал опрашивать свидетелей. Сразу выяснилось, что хоть какие-то показания о случившемся мог дать один только Герман.
Жаверов уединился с ним в кабинете директора цирка.
— Итак, все по порядку, — начал майор, когда они с Германом сели за стол друг напротив друга. — Что случилось?
— Не могу в точности знать, товарищ майор, — браво отвечал Герман. — Могу лишь предполагать.
— Ну, предположите.
— Боюсь, моего коллегу, — сокрушенно сказал Герман, — погубила излишняя самоуверенность…
— Сначала, пожалуйста, — нахмурился Жаверов. — Что он вообще здесь делал, ваш коллега? Вы пришли вместе?
— Нет, я пришел раньше. К своему другу Генриху.
— Это режиссер фильма, который здесь снимает? — уточнил Жаверов.
— Верно, товарищ майор, — подтвердил Герман.
— И вы его коллега, этого Генриха?
— Так точно. И даже друг.
— А пострадавший?
— Он тоже коллега и друг, — кивнул Герман. — Вернее, был им, — вздохнул он.
— М-да, — сказал майор. — Вы, значит, не были свидетелем несчастья?
— Увы, — снова вздохнул Герман. — Мы сидели в зале, следили за съемочным процессом… Наш друг Владимир в какой-то момент вышел и…
— Позвольте, — перебил Жаверов. — Генрих… как его фамилия?.. Оганисян, да. Он же говорил, что не знал пострадавшего…
— Да, конечно, — согласился Герман. — Не знал. Просто Владимир очень хотел познакомиться с Генрихом. Дело, понимаете, в том, что недавно Владимир снял успешную картину «Полосатый рейс»… Вы, небось, тоже видели, товарищ майор?
— Видел, — хмыкнул Жаверов.
— Да все уж видели, — махнул рукой Герман. — А наш… вернее, мой друг Генрих сегодня как раз ставил сцену с тиграми для своего нового фильма. Вот Владимир и решил, что он, как специалист, что ли, по тиграм придет к коллеге, ну, и посмотрит на его работу, подскажет, поправит…
— Да уж, специалист, — мрачно изрек майор. — Зачем же он полез в клетку к тиграм, ваш Владимир… как бишь его?
— Тефин, — подсказал Герман. — Зачем полез — не могу знать, товарищ майор. Сам удивляюсь.
— А он не пьяный был?
— Вроде бы нет, — пожал плечами Герман.
— Впрочем, экспертиза установит, — задумчиво проговорил Жаверов. — Что там случилось с защелкой, вы, конечно, тоже не знаете? — глянул он на Германа.
— С защелкой? — невозмутимо переспросил тот. — А что с ней?
— Сломана. Так что, возможно, он и не лез к хищникам в клетку, а они его сами туда затащили, поскольку дверь была открыта…
— Все это ужасный несчастный случай, — горестно сказал Герман.
— Судя по всему, — мрачно согласился Жаверов. — Признаться, с таким я еще не сталкивался… Ни по службе, ни в жизни. А вот вы… — Майор посмотрел на Германа. — Вы как будто даже не слишком шокированы. Удивительное дело…
— В этом, видно, и состоит для меня шок, — мгновенно нашелся Герман. — Пока я еще, возможно, не осознал случившегося… А как осознаю… — Он замолчал и поежился, заранее страшась, что с ним будет, когда придет осознание.
— Что ж, — сказал Жаверов, — пока вы еще в столь собранном состоянии… может, успокоите остальных?.. То есть понятно, что о спокойствии здесь речь уже идти не может, но… Объясните, что вот такой, мол, несчастный случай. Тем более что, кроме вас, никто из них не был знаком с пострадавшим… Ну, заодно и скажете, что они могут расходиться.
— Будет сделано, товарищ майор. — Герман вскочил на ноги и энергично покинул кабинет.
14
Вечером Герман поведал обо всем Галине.
— Какая кошмарная смерть, — содрогнулась Галина, представив себе, как, к счастью, незнакомого ей Тефина раздирают тигры.