— Конечно, — подтвердил тот, вздыхая.
— Ну и отлично, — обрадовался Герман. — И не надо таких кислых мин. Вам же чрезвычайно повезло. Кстати, отрицательных персонажей публика запоминает гораздо лучше.
— Правда? — немного оживился Растиньяк.
— Ну конечно! — крикнул Герман. — Так что, вы в деле?
— В деле, — сказал Нусинген.
Герман пожал обоим приятелям руки:
— Тогда поехали.
— Куда? — спросил Растиньяк.
— К Хучраю, разумеется. Только переоденьтесь сначала.
— То есть мы сразу должны будем сейчас войти перед ним в образ? — уточнил Нусинген.
— Нет, товарищи, — покачал Герман головой, — в образ вы должны войти сразу, как переоблачитесь в данную форму.
— А товарищ Хучрай скоро подойдет? — поинтересовался Растиньяк, расстегивая свою рубашку.
— К нему мы сами поедем, — усмехнулся Герман.
19
Когда студенты переоделись, Герман провел с ними подробнейший инструктаж. Он предусмотрел, кажется, все возможные реакции Хучрая и не успокоился, пока у приятелей не стали от зубов отскакивать чеканные формулировки.
— И помните, — продолжал увещевать Герман по дороге к мосфильмовскому гаражу, — Хучрай у нас сам — изрядный актер. Вы сейчас в этом убедитесь. Он на полном серьезе будет изображать перед вами жертву.
— Вы хотите сказать, что он будет изображать безвинно арестованного человека? — уточнил Растиньяк.
— Да, разумеется, — подтвердил Герман.
— А зачем тогда такой тон? — недовольно спросил Нусинген. — Товарищ Хучрай будет ведь играть пострадавшего от культа личности, а вы так о нем говорите…
— Просто я в восторге от изумительной игры нашего дорогого Хучрая! — воскликнул Герман. — Он так это всегда изображает, что и впрямь можно поверить в его импровизации… Но мы-то с вами знаем, — Графов подмигнул студентам, — что это не по-настоящему. Не путайте, стало быть, жизнь со сценой, это вам тоже хороший урок, — нравоучительно закончил он.
— Однако исполнять мы должны так, словно находимся не на сцене, а в жизни, — вставил Растиньяк.
— Это само собой, — сказал Герман. — Заодно поучитесь у Хучрая… Ох, я воображаю, какое он вам представление устроит! — Графов даже зажмурился от блаженства. — Вот увидите, он будет рыдать, умолять, вырываться, твердить: «Этого не может быть, этого не может быть…» Но вы ему не поддавайтесь. Помните, его цель — заставить вас расколоться. И если он не сумеет этого сделать, то автоматически зачислит вас в актерский состав картины.
— Очень разумный метод, — одобрил Нусинген.
— Еще бы, — подхватил Герман, — лучше не придумаешь… Сколько уже артистов товарищ Хучрай таким макаром открыл… Стриженова, Урбанского, Извицкую, Прохоренко…
— А в этом новом его фильме кто будет играть? — зачарованно спросил Растиньяк.
Герман показал большой палец:
— Ансамбль будет что надо — закачаетесь! Ну вот мы и пришли.
Он остановился подле черного автомобиля «ГАЗ М-1».
— Черный воронок, — хмыкнул Нусинген.
— Тот самый? — опять прошептал Растиньяк.
— Да, именно на нем тогда ездили, — закивал Герман. — Именно с помощью этого конкретного экземпляра…
— Вы это серьезно? — удивился Растиньяк.
— Да шучу я, ребята, шучу, — засмеялся Герман. Он посмотрел на часы и посерьезнел: — Однако мы уже запаздываем… По коням, други!
Герман прыгнул за руль, а в следующую секунду уже вынимал из карманов очки, накладные усы и бороду. Все это он разложил вдоль лобового стекла, после чего стал наклеивать, вертя головой перед зеркалом заднего вида.
— А зачем это вам? — не понял Нусинген.
— Для конспирации, товарищ фельдмаршал, — ухмыльнулся Герман.
— Не понял, — опешил тот.
— Эх, — Герман обернулся к студентам и окинул их скептическим взглядом. — Классику, значит, нынешние студиозусы не чтят — Ильф и Петров им до лампочки…
— Разве это классика? — удивился Растиньяк.
— Советская классика, — уточнил Герман. — Следовательно, наипрогрессивнейшая в мире.
20
Ровно в полночь черный воронок притормозил у дома Хучрая.
Растиньяк и Нусинген, переодетые в чекистскую форму, вышли из машины и уверенно направились к квартире Хучрая.
Герман в накладных усах, бороде, очках и надвинутой на лоб кепке остался за рулем. Он уже не сомневался в своих сегодняшних учениках.
Студенты молча подошли к двери Хучрая и стали в точности выполнять германовские инструкции.