— Кошмар какой! — не поверил своим ушам Жнейцер. — За что же? За что?
— Ты мой конкурент, — сознался Герман. — Только за это.
— Конкурент? В чем? В каком смысле? — ничего не понимал режиссер.
— О тебе столько пишут, — напомнил Герман. — А обо мне — ни строчки. Не будь тебя, писали бы обо мне…
— Да с чего ты взял? — прохрипел Жнейцер.
— Не знаю, может, я и заблуждаюсь, — пожал плечами Герман. — Но ведь назад уже все равно не переиграешь…
— Отравить? Меня? — все сокрушался умирающий Жнейцер. — Мне такое… и в голову никогда… прийти не могло…
— Ну, а мне вот пришло, — усмехнулся Герман. — И знаешь, ты сам меня вдохновил…
— Чего-о? — взревел Жнейцер.
— Ну как же, твоя любимая Катя Маслова тоже ведь была отравительницей. Я вдохновился этим любовно изображенным тобою светлым образом и отправился, фигурально выражаясь, по Катиным стопам…
— Маслова никого не травила, — из последних сил выдавил Жнейцер, после чего замертво рухнул лицом в стол.
— О чем это он? — недоуменно произнес озадаченный Герман.
5
— Поздравь меня, — этим же вечером рассказывал Герман Галине, — я отравил Жнейцера!
— Как? — ахнула Галина. — Ты что — серьезно?
— Ну конечно, — сказал Герман. — Небось уже завтра некролог напечатают… И после этого мы о Жнейцере не прочитаем уже никогда…
— Герман, ты шутишь? — испуганно посмотрела на него Галина. — Ну скажи, пожалуйста, что ты шутишь…
— Нет, — совершенно серьезно ответил Герман. — Я не шучу.
— Какой ужас! — прошептала Галина.
— Позволь, Галя, — нахмурился Герман, — ведь ты сама мне это посоветовала…
— Я?! — удивилась Галина.
— Ну да, вчера. Забыла, что ли?
— Герман, Герман… — простонала Галина. — Я ведь это не всерьез… Я пошутила просто!
— Да? — осекся Герман. — А мне показалось, ты говорила на полном серьезе.
— Как же ты мог так меня понять… вернее, не понять? — мотала головой Галина.
— Получается, неправильно понял, — вздохнул Герман. Но тут же снова оживился: — Хотя, знаешь, я ни о чем не жалею! Этого паразита следовало проучить, и я его проучил.
— Но что это тебе дало? — тихо спросила Галина.
— Во-первых, моральное удовлетворение, — отвечал Герман.
— А во-вторых?
— Во-вторых, у меня только что стало одним конкурентом меньше! — торжественно воскликнул Герман.
— Всего одним, — подчеркнула Галина. — Боюсь, мы с тобой этого даже не почувствуем.
— А мне кажется, почувствуем, — не согласился Герман. — Сама подумай: о чем стали бы писать эти газетчики, если бы не было Жнейцера и его дурацкого «Воскресения»? Тогда, может, и обо мне бы написали…
— Почему сразу о тебе? — возразила Галина. — Они ведь не только о Жнейцере пишут. Еще часто о Мумунине, Хучрае, Хвостоцком…
— Что ж, — Герман побарабанил пальцами по спинке кровати, — со временем можно будет и от них избавиться…
— Герман! — взмолилась Галина.
— Ну что «Герман»? Ты еще скажи, что тебе их жалко!
— Мне тебя жалко. Я не хочу, чтобы мой любимый человек оказался в тюрьме. А то и в могиле. Ведь за убийство у нас расстреливают, не правда ли?
— Да, но на меня никто не подумает, — убежденно сказал Герман.
— Откуда такая уверенность? — с сомнением посмотрела на него Галина.
— Просто потому, что не подумают! Даже возникни у кого такая мысль, он от нее отмахнется. Только скажет про себя: да нет, этого не может быть, потому что не может быть никогда…
— Но почему не может-то? — не понимала Галина.
— А кто такие убийцы? — отвечал Герман. — Обычно те, кто живет на горьковском дне. Опустившиеся, спившиеся, необразованные люди. Третий сорт. И уж конечно не имеющие никакого отношения к искусству и творчеству. Творческие личности не убивают — это всем известно…
— Но ведь ты творческий… — прошептала Галина.
— Правильно! — подтвердил Герман. — Именно потому на меня не подумают! Я мало того что творческий — я режиссер! А режиссеры режиссеров не убивают — такого не было никогда и нигде! Я стану тем единственным в этой трусливой братии, кто отважился на подобное!
— Герман, я всегда знала, что ты — исключительный человек. — Галина, расчувствовавшись, обняла любовника и прижалась к его плечу.
— А ты, Галя, — не менее исключительная женщина, — удовлетворенно ответил Герман.
6
Герман Графов работал на «Мосфильме» несколько лет. И все эти годы коллеги удивлялись, как это он умудряется так долго здесь держаться.