Хлоя начала яростно трясти головой, ее глаза наполнились слезами. — Нет, я не попадала. Он сделал больно...
— Ты попала в аварию. Никто не причинил тебе вреда.
— Н-нет! - закричала она, когда ее щеки снова начали гореть от слез. — Ты попала в аварию, и это все, что ты знаешь. Ты попала в аварию. Никто не причинил тебе вреда. - Он начинал звучать как гипноз.
Не только ее голова, но и тело начали яростно трястись. — НЕТ! НЕТ! НЕТ!
На этот раз в палату вошла медсестра с иглой, закрыв за собой дверь.
Ее отец шагнул вперед, удерживая ее, а Хлоя пыталась кричать так громко, как только позволяло горло, отбиваясь от их рук изо всех сил, пока игла не уколола ее в больное место на руке.
Он заговорил над ней с тем же мелодичным звучанием в голосе.
— Ты попала в аварию, и это все, что ты знаешь. Ты попала в аварию. Никто не причинил вам вреда...
Т ри
Вас пугает ее вид?
Сидя на больничной койке, она не двигалась, не говорила. Она просто сидела и часами делала одно и то же: смотрела. Белая стена перед ней была единственным, на что она смотрела. На ней было ее прошлое, ее кошмары.
Я попала в автокатастрофу.
Щелчок каблучков, приближающийся к двери, не вывел ее из транса. В комнату вошла женщина с короткими черными волосами, одетая в деловой костюм. Ни один волос на ее голове не был не на месте, а жемчуг, обвивавший ее шею, идеально сверкал. Она впервые увидела Хлою после "несчастного случая", поэтому несколько мгновений рассматривала ее.
— Жаль, что они... то есть, они пометили твоё лицо. Я думаю, мы могли бы использовать это в наших интересах и превратить ситуацию в нечто лучшее. - Ее глаза-бусинки путешествовали вниз. - Однако, я думаю, тебе следует держать руки прикрытыми; мы же не хотим, чтобы люди слишком жалели тебя.
Это все, что я знаю.
Повернувшись, она подошла к отцу Хлои, который смотрел в окно. — Почему бы тебе не пойти домой и не отдохнуть, Максвелл? Ты выглядишь уставшим. Я вернусь в офис и продолжу обо всем заботиться. Пусть медсестры делают свою работу.
Максвелл даже не повернулся, чтобы посмотреть на нее.
— Ты когда-нибудь любила нашу дочь, или её вид просто вызывает у тебя тошноту?
— Мы уже говорили об этом. — Вздохнула мать Хлои.
Повернув голову, он посмотрел на нее с отвращением. — Каким тебе теперь кажется ее вид?
Я попала в автокатастрофе.
— Пожалуйста, не поднимай эту тему здесь, при ней.
— Что ты видишь в ней, Элейн? Свою сестру или гордость за свою женственность, которую ты потеряла, когда узнала, что не можешь иметь ребенка естественным путем?
— Да, ну, я думаю, ты выбрал не ту сестру, — надулась Элейн. Максвелл снова уставился в окно.
— Я знаю, что выбрал. Элейн направилась к двери.
— Я бы сказала тебе бросить меня ради нее, но ты можешь поблагодарить свою дочь за то, что она ее убила.
Щелчок закрывающейся двери заставил его отвернуться от окна и посмотреть на Хлою.
По ее щеке скатилась одинокая слеза.
— Не слушай ее. — Он встал, подошел к ее кровати и открыл бутылочку с лекарством.
Никто не причинил мне вреда.
Он положил маленькую белую таблетку в ложку и поднес ее ко рту. — Так будет лучше.
***
Выписка должна была сделать ее счастливой, но эти маленькие белые таблетки, которые прописал ей доктор, не давали ей ничего почувствовать. Они не делали ее овощем, неспособным двигаться, но они заставляли ее чувствовать себя пустой, как оболочку.
— Иди, приведи себя в порядок. Я все еще чувствую на тебе запах больницы, - проворчала ее мать, недовольно сморщив нос.
Хлоя направилась в ванную, включила свет и закрыла за собой дверь. До сих пор она не осознавала этого, но именно в этот момент она избегала зеркал.
Высокая доза лекарств могла лишить ее способности чувствовать, но желчь, подступающая к горлу, говорила ей, что она должна что-то чувствовать.
Правая сторона ее лица все еще была опухшей, а порез пересекал ее лицо примерно в двух дюймах над бровью до самой впалой щеки.
Другая была примерно на дюйм выше и ниже правой стороны ее рта. Отметины были свежими и гротескными, ярко-красными, с засохшей кровью, которая перетекала в красный, розовый и румяный цвета на ее коже.
Хлоя опустила взгляд вниз, медленно снимая остатки одежды. В больнице она была так озабочена болью на своем лице, что даже не заметила, что на ее руках есть свои отметины.
Я попала в аварию, это все, что я знаю. Я попала в аварию. Никто не причинил мне вреда.
— Я не слышу, как течет вода. — Ее мать распахнула дверь и увидела Хлою, которая смотрела на себя со слезами на глазах. Она сразу же шагнула в ванную комнату, закрыла дверь и направилась прямо к ванне, чтобы пустить воду. — Залезай.
Когда Хлоя не сдвинулась с места и просто продолжала смотреть на себя в шоке, ее мать повысила голос.
— Хлоя. Залезай. Залезай.
Остекленевшие глаза Хлои посмотрели на маму в зеркало.
— Я сама могу помыться. — Прошли годы с тех пор, как мать купала ее. Несмотря на то, что ее мозг был затуманен, она помнила, как грубо ее мыли, отчего мочалки казались подушечками Brillo. Как только она смогла принимать душ, она так и сделала. Однако это было до ее "несчастного случая", когда к ней можно было прикасаться.
— Тогда сделай это так, чтобы не намочить швы.
Она быстро залезла в ледяную ванну. Взяв мочалку, она подставила ее под воду, чтобы помыть себя губкой.
— Ты их намочишь... — сурово подтвердила Элейн.
Она старалась быть осторожнее, но к этому моменту ее зрение было слишком расплывчатым от слез.
— Дай это мне. — Выхватив мочалку, мать встала на пол, чтобы залезть в ванну.
Хлоя начала плакать, боясь того момента, когда кожа матери коснется ее кожи.
— Я могу это сделать!
— Очевидно, что ты неспособна. Элейн начала тереть ей спину, подталкивая Хлою вперед.
— Пожалуйста! Я могу это сделать! Она безуспешно пыталась избежать ее прикосновений. Чем больше она старалась, тем сильнее мать скребла ее кожу. Ни слезы, ни борьба, ни мольбы не спасали ее. Как и в случае с похищением, похититель только наслаждался ее дискомфортом.
Все было гораздо хуже, чем она помнила, но, возможно, это только потому, что любое прикосновение теперь было для Хлои нежелательным.
Хлоя смотрела на свою мать, которая яростно терла, а на ее месте стоял человек, который вечно будет преследовать ее не только в кошмарах, но и в реальности.
Четыре
К ак вам теперь её вид?
Сон больше не приходил к Хлое, потому что он был опасной вещью. Здесь, в спальне, в одиночестве, уставившись на белую стену, перед ее глазами разыгрывалось похищение. Как будто она смотрела фильм. Конечно, это пугало ее до смерти, но это было лучше, чем альтернатива.
Здесь, в спальне, в одиночестве, с закрытыми глазами, ее похищение не воспроизводилось на киноэкране. Оно происходило с ней заново. Она чувствовала, как руки обхватывают ее шею...
Лезвие пронзает кожу...
Вот что действительно напугало ее до смерти.
Хлоя покачала уставшей головой. Никто не причинял мне вреда. Прошло уже много времени после последней дозы лекарств, и ее сознание не казалось таким туманным или оцепеневшим. Может быть, это был не ужасный кошмар, который преследовал ее, а реальность.
Прошло несколько часов, пока она сидела в своих страданиях, размышляя о том, что это было: на самом деле или сон. Наконец, услышав шаги у двери, она поняла, что спасена от своих мыслей, да и вообще от любых других.
Запах, который встретил ее нос, когда ее отец вошел в комнату, заставил ее сморщиться. Она смотрела, как он, спотыкаясь, идет к ее кровати, несколько раз чуть не упав на коротком расстоянии.
— Папа, ты в порядке?
Его слова прозвучали резко и невнятно.
— Да… Почему бы, блядь, мне не быть в порядке?
У Хлои участилось сердцебиение от вида пьяного отца, никогда не видевшей это раньше.
Она сидела тихо и терпеливо ждала, пока он перестанет возиться с бутылкой.
— Ты-у-у открой его. — Он бросил бутылочку на кровать.