Схватив ее, она изо всех сил старалась не дрожать, когда открывала и высыпала одну из маленьких белых таблеток. Закрыв бутылочку, она быстро поставила ее на тумбочку, боясь отдать вещь ему и рискуя, что он дотронется до нее.
Максвелл с силой выхватил флакон, отчего комнату наполнил сильный грохот, а затем, спотыкаясь, вышел тем же путем, что и вошел.
Она сидела в шоке, глядя на закрытую дверь, надеясь, что больше никогда не увидит отца в таком виде.
Что-то в нем казалось... Жестоким, как и он сам...
Хлоя раскрыла руку, показывая маленькую белую таблетку, которая идеально лежала в центре ее ладони. Она быстро закинула таблетку в рот и проглотила, надеясь, что таблетка быстро подействует.
— Я попала в автокатастрофу, это все, что я знаю. Я попала в аварию. Никто не причинил мне вреда.
* * *
Прошло немного времени, прежде чем визиты отца в ее комнату стали редкими. Каждый раз, когда он приходил, он был грубее и пьянее, чем в прошлый раз. Хлое пришлось научиться справляться с болью самостоятельно, пока ее постепенно отучали от таблеток. Она не знала, чего боялась больше: поезда, полного эмоций, который настигнет ее, когда действие лекарства закончится, или отца, который снова войдет в дверь. Можно было подбросить монетку, что хуже. Они оба вызывали у нее кошмары.
Что-то в ней было сломано, и эти таблетки не собирали ее обратно. Вместо этого они действовали как пластырь, временное средство,
чтобы не чувствовать эмоции, которые убивали ее. Пластырь не лечил ее: он заставлял ее гнить изнутри. В глубине души она знала это. Она почувствовала это в тот момент, когда действие последней дозы препарата закончилось, и тогда она приняла решение.
Поворот дверной ручки заставил Хлою подскочить в постели. Максвелл вошел в комнату в беспорядке, от него несло алкоголем. Подойдя, он практически швырнул в нее бутылочку с лекарством. Хлоя опустила голову и сказала:
— Я больше не хочу их. — Э-э, ч-что?
Сглотнув желчь, поднявшуюся в горле, она повторила. — Они мне больше не нужны.
Он смотрел на нее минуту, прежде чем ответить:
— Тогда... если они тебе больше не нужны, твоя задница может вернуться в ш-ш-школу.
Она задыхалась, наконец, подняв голову, чтобы посмотреть на него. — П-пожалуйста, не заставляй меня возвращаться!
— Да...
— Нет! — Она не могла удержаться от слез.
Максвелл указал пальцем прямо ей в лицо, напугав ее, что он собирается схватить ее.
— Больше никогда... не говори со мной так, девочка. — Он с силой схватил с кровати бутылочку с лекарством. — Теперь ты, блядь, завтра пойдешь в школу. Ты только что попала в чертову аварию... помнишь? Хлоя даже не услышала, как за ним закрылась дверь. Она просидела там всю ночь, крепко обняв себя.
Раньше отец был для нее единственным источником любви и доверия. Теперь он пугал ее до смерти. После "несчастного случая" стало очевидно, что она не единственный человек, который изменился. Теперь, если ее домашняя жизнь не была достаточно хреновой, ей пришлось вернуться во внешний мир. Она не только не выходила из дома, но даже не покидала свою спальню. Теперь ей предстояло вернуться в среднюю школу, как будто ничего и не было.
Когда наступило утро, Хлоя направилась в ванную. Один взгляд на себя в зеркало - и она уже знала, как к ней отнесутся школьники.
Неужели ее вид вызовет у них тошноту?
Она вспомнила, как выглядела совсем недавно. Раньше она считала себя красивой.
А как она выглядит сейчас?
Теперь она видела только уродство, которое коснулось ее.
Пять
Одно слово, к оторое будет преследовать ее вечно: " У род".
Элейн высадила ее у школы, в ее глазах не было ни капли сочувствия, когда она выталкивала Хлою из машины, чтобы та не опоздала на работу. Не было смысла умолять ее не входить с ней в эти парадные двери. Она предпочитала джунгли школы «Наследия», чем сидеть с ней в машине.
Когда Хлоя подошла к парадным дверям школы, четырнадцатилетней девушке пришлось многое пережить, особенно учитывая то, что ей пришлось пережить с тех пор, как она в последний раз входила в эти двери. В последний раз, когда она проходила через эти двери, она не только выглядела как другой человек, но и была другим человеком. Сейчас она была неузнаваема.
Может быть, все будет не так уж плохо.
С трудом сглотнув, она наконец набралась смелости и открыла дверь. Она надеялась, что ее новые отметины вызовут хоть какую-то симпатию, достаточную для того, чтобы ее оставили в покое. Это было все, о чем она просила.
Опустив рукава своего черного свитера, чтобы прикрыть кисти рук, она начала идти по коридору. Ее сердце мгновенно остановилось, когда по коридору медленно прокатилась волна тишины. То, что раньше было шумным, шарканьем ног и грохотом шкафчиков, сопровождаемым громкими сплетнями и разговорами, теперь стало таким тихим, что можно было услышать, как падает булавка.
Она знала, что на нее будут смотреть. Пусть они выйдут из себя. Потом все закончится.
Ей пришлось напомнить себе, что нужно делать шаг за шагом и сосредоточиться на том, чтобы дойти до двери класса, так как шепот снова начал раздаваться в коридоре. Несмотря на это, Хлоя не могла
разобрать ничего из сказанного... пока не услышала одно слово, которое будет преследовать ее вечно: "Урод".
Хлоя опустила голову в пол, позволив своим длинным, черным, шелковистым волосам разметаться по лицу, чтобы скрыть шрамы и стыд.
Хихиканье от громко произнесенного слова стало разноситься по коридору. Она знала, кто это сказал. Эта блондинка только что подписала Хлое смертный приговор. Ей было смешно думать, что все это скоро закончится, останки когда-то очень наивной маленькой девочки.
Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем она добралась до своего класса, где осторожно заняла место на задней парте. Она держала голову опущенной, пока ученики входили в класс, перешептываясь, как только видели ее. Хлоя даже продолжала держать голову опущенной, когда начался урок. Только когда она услышала, как дверь класса со скрипом открылась, и комнату заполнила полная тишина, она подняла голову.
Ее сердце замерло, когда она увидела, как в класс вошла коротко стриженая клубничная блондинка и заняла место у входа.
— Вы хорошо провели каникулы, мисс Бьюкенен? — Учительница подняла бровь, глядя на опоздавшую девочку.
В классе раздалось ехидное хихиканье, прежде чем девочка ответила: — Конечно.
Хлое пришлось отвести взгляд от девочки и посмотреть на свои колени, чтобы увидеть, что она сжимает руки. Она забыла, что произошло в последний день, когда она пришла в школу. Она забыла, что случилось с этой бедной девочкой.
Что они сделали с ней...
Сжав руки в кулаки, она начала ненавидеть себя за то, что забыла. Даже после всего, через что ей пришлось пройти, она должна была хотя бы раз подумать о ней.
Подумать о том, что я с ней сделала...
Уставившись на свой белый стол, воспоминания начали прокручиваться перед ней...
Хлоя в шоке смотрела, как группа по очереди избивает беспомощную девушку на земле. Она не знала, что делать, так как лидеры группы,
близнецы Себастьян и Кассандра, уже сомневались в ее намерениях. Они постоянно следили за ней, проверяя, как она реагирует и собирается ли бежать. Она приказала себе бежать за помощью в тот момент, когда они начали тащить девушку по коридору к выходу из школы, но один из них догнал ее и схватил за руку, заставляя следовать за собой.
Если бы она побежала сейчас, то, несомненно, они поймали бы ее и подвергли той же участи, что и девушку на земле. Сейчас единственным шансом помочь ей было наблюдать и ждать, пока они уйдут, и она сможет позвать их на помощь. Иначе никто не догадается, что она находится за школой и лежит там, оставленная без помощи. Глядя вниз на окровавленную девушку, желчь начала подниматься в ее горле. Она не была уверена, сколько еще сможет смотреть, не выдавая себя.
Облегчение нахлынуло на нее, когда все они по очереди отправились в обратный путь. Она хотела получить помощь как можно быстрее.