Элль пристально смотрела на нее, изучая ее с минуту, прежде чем ответить:
— Нет, этого не было. Это ложь.
— Что? Я правда…
— Опять же, это ложь, - ответила Элль. — Ты ужасный лжец, ты знаешь.
Откуда ей знать?
— Почему ты думаешь, что я лгу?
Элль пожала плечами.
—Потому что мне приходится врать своим родителям гораздо чаще, чем хотелось бы, а когда ты профессиональная лгунья, как я, легко определить, когда кто-то явно лжет тебе прямо в лицо. А еще... Ты просто очень, очень плохо умеешь врать.
Хлоя смотрела на свои руки, пока Элль слегка посмеивалась над ее умением лгать. Она не знала, что еще сказать, кроме того, что отец вдалбливал ей с тех пор, как она очнулась в больнице.
— Ладно, хорошо. — Встав с пола, Элль начала вытирать грязь, которая могла прилипнуть к задней части ее джинсов. — Ты попала в аварию. Пока, во всяком случае... пока ты не решишь пролить воду.
Бррринг.
Звонок на обед прозвучал как раз вовремя.
Элль протянула руку, чтобы помочь Хлое подняться с сиденья, и когда ее рука приблизилась, Хлоя издала небольшой крик.
Элль быстро отдернула руку.
— Прости... Я просто хотела помочь тебе подняться.
Хлоя прикрыла рот рукой и отчаянно пыталась смахнуть слезы, которые начали наполнять ее глаза, но ей это не удавалось.
Я так испорчена. Что со мной не так? Как мне теперь продолжать учебу или жизнь?
Сев обратно на пол, Элль словно прочитала ее мысли.
— Все в порядке. Мы подождем, пока ты будешь готова вернуться туда.
Беззвучно рыдая, Хлоя могла только повторять слова, которые навсегда запечатлелись в ее душе.
Я попала в автокатастрофу: это все, что я знаю. Я попала в аварию. Никто не причинил мне вреда...
Семь
Расплата была сукой
Первый день возвращения в школу был настолько ужасным, что Хлоя надеялась, что второй день не будет таким же плохим. Тем не менее, пока она шла на первый урок, все шло точно так же.
Стараясь изо всех сил отгородиться от учеников, она направилась прямо к своему классу, и когда она вошла в класс, то увидела нескольких своих старых "друзей", читающих газету.
Медленно направляясь в конец класса, она начала чувствовать тошноту, когда они начали смеяться за газетой, наблюдая, как она опускается на свое место.
— Я же говорила тебе, что она превратилась в уродку после автокатастрофы. — Кассандра хмыкнула, передавая газету другим, которые только что пришли.
— Чушь. — Он свернул, чтобы пропустить собаку. Ее отец, наверное, был пьян. — Себастьян посмотрел прямо на нее. — А разве нет?
Не в ту ночь.
Хлоя посмотрела на свои колени и увидела, что впивается ногтями в кожу.
Себастьян встал и заговорил громче.
— Разве не так?
Хлоя подняла голову и увидела, что Элль забрала газету у любопытного мальчишки, который был в одном шаге от того, чтобы самому стать объектом травли, если бы не Хлоя - главная мишень в школе.
Запихнув газету в свой ранец, Элль заняла место прямо перед Хлоей, заслонив ее от их взглядов.
— Если бы ее отец действительно был пьян, мы бы уже все об этом слышали.
— Ее отец даже не получил ни царапины, в то время как у нее все лицо было разбито. — Себастьян гоготнул.
Хлоя пыталась сосредоточиться на боли, которую она причиняла своей ладони, но у нее ничего не получалось. Каждое резкое слово она воспринимала как пощечину.
— Так он не пострадал. К чему ты клонишь? — Элль посмотрела на Себастьяна.
Себастьян стоял и смотрел на Элль. — Итак, мой отец говорит, что он был пьян в стельку, поскольку пьяные водители никогда не получают травм из-за воздействия алкоголя. Он не может поверить, что ее отец победил, и ненавидит всех, кто голосовал за...
— Хватит, дети! Пора начинать урок. — Вошла учительница, закончив разговор.
Бррринг.
Громкий звонок заставил Хлою открыть руки и увидеть маленькие капельки крови, появившиеся там, где ее ногти впились в кожу.
Весь урок она провела в раздумьях, желая, чтобы причиной ее «испорченного» лица стало пьяное вождение. Затем она провела следующий урок, пытаясь отогнать воспоминания о том, что произошло на самом деле. Эта борьба продолжалась до начала третьего урока, и наконец, когда прозвенел звонок на обед, Элль вывела ее из раздумий.
— Хлоя, пора обедать. Ты в порядке?
Оглядев почти пустую комнату, она встала и медленно кивнула головой.
Элль понадобилась минута, чтобы посмотреть на нее, прежде чем она решила пойти дальше в кафетерий.
Идя на обед рядом с клубничной блондинкой, она держала голову опущенной. Было легче смотреть на холодный пол, чем на холодные взгляды, когда все смотрели на ее испещренное отметинами лицо. Несмотря на то, что она их не видела, она все равно чувствовала их взгляды, когда они пытались разглядеть ее сквозь темную завесу волос.
Когда они дошли до обеденного зала, стало ясно, что сегодня день пиццы, так как очередь была длинной, а другая очередь за куриными котлетами и гамбургерами была практически пуста.
Когда Элль без раздумий направилась к очереди за курицей и гамбургерами была практически пуста.
Когда Элль без раздумий направилась к очереди за курицей и гамбургерами, Хлоя остановила ее.
— Подожди, ты не хочешь пиццу?
— Да, но не настолько, чтобы стоять с ними в очереди. — Она кивнула головой в сторону задней части очереди, в которой стояли Кассандра и Себастьян, а также все остальные дети, которые помогли избить ее.
— Ты права. — Хлоя сглотнула при этой мысли.
Следуя за Элль к пустой очереди, она не могла отделаться от ощущения, что больше никогда не сможет есть школьную пиццу. Она уже чувствовала, как у нее отнимают свободу выбора, что есть на обед.
Взяв их обеды, она снова последовала за ней к столику, расположенному ближе всего к двери кафетерия, - тому самому, за которым каждый день в одиночестве сидела Элль. Она села напротив нее так, чтобы ее спина была обращена к заполненному обеденному залу. Так ей не пришлось бы наблюдать, как все ученики пялятся на нее и насмехаются над ней.
Она вспомнила, как ей было неприятно, когда Элль сидела одна. Ни разу Хлоя не сидела с ней. Потому что боялась.
Разве это не ирония?
Она боялась их осуждения, но узнала, что такое настоящий страх. Раньше ей было жаль Элль, а теперь она восхищалась ее безразличным отношением к тому, нравится она им или нет. Расплата была сукой.
— Ты не можешь выбирать, что ты хочешь на обед, не так ли? — спросила Хлоя, ковыряясь в своей куриной котлете и картошке фри.
Элль, засунув в рот картошку, казалось, ничуть не обеспокоилась ее вопросом.
— Нет.
Пока, пицца.
— Думаю, ты тоже не смогла выбрать, что, по их словам, с тобой произошло? - продолжала Элль.
— Что это значит?
— Они хотят, чтобы ты сказала, что попала в аварию, хотя это не так. Кто заставляет тебя это говорить?
Я хочу.
— Я... это действительно произошло.
Окинув ее еще одним долгим взглядом, Элль решила на этот раз что-то сказать.
— Что случилось? Расскажи мне, что случилось той ночью.
Глядя на свои колени, Хлоя начала разминать руки. Перед ней возникла вспышка, и лезвие стало приближаться все ближе и ближе к ее лицу. Она быстро захлопнула глаза.
— Я не помню.
— Хорошо. Тогда скажи мне в лицо, что ты не помнишь.
Подняв голову, она почувствовала, что ее слезящиеся глаза предали ее, когда одинокая слеза скатилась по ее щеке. Взглянув на Элль, она представила ее беспомощной, лежащей на земле, снова окровавленной.
Я не могу этого сделать. Она не могла пошевелить губами, чтобы снова солгать этой девушке.
Понимая, что Хлоя не может произнести слова, Элль сказала:
— Я никому не скажу, и когда ты будешь готова рассказать мне, что случилось, я буду здесь.
Прошло несколько минут, пока Хлоя продолжала ковыряться в еде, прежде чем она начала задаваться вопросом, что выдало ее, когда никто в мире, казалось, не задавался вопросом о том, что произошло той ужасной ночью.