Выбрать главу

Если в одних случаях влияние сект и толков по политическим и религиозным соображениям преуменьшалось, то в других случаях оно по тем же причинам преувеличивалось. «Новый, народившийся культ […] становится огромной силой, угрожая подавить старый», — писал в 1881 году Алексей Пругавин, и это «новая эпоха, новая эра» в жизни народа[92]. Иосиф Юзов (Каблиц) в книге под любопытным названием Русские диссиденты. Староверы и духовные христиане оценил общую численность раскола в 13–14 млн. человек[93]. В 1882 году народник Я. В. Абрамов в Отечественных записках оценивал численность сектантов и раскольников в 15 миллионов[94]. По его мнению, «огромное большинство раскольников и сектантов стоит выше православного населения по своему нравственному развитию». В 1886 году сообщали, что «и крестьяне, и казаки целыми массами переходят в сектантство»[95]. В свете рассуждений о «русской душе» эти оценки претерпевали дальнейшие изменения. Датский литератор Георг Брандес, читавший лекции в России в 1887, увидел суть русской души в сочетании мистицизма, характерного для всех славян, с реализмом, который он считал особенностью русских. Со слов своих информаторов Брандес насчитал в России 15 миллионов сектантов, принадлежавших к 60 «разным религиозным и моральным системам»[96]. Консервативно настроенный Гиляров-Платонов писал в 1883, что «некоторые смельчаки» оценивали численность религиозных диссидентов в 20 млн. человек, что почтенному публицисту представлялось «положительным вздором»[97].

По официальным данным духовных властей, общее число всех старообрядцев и сектантов в России в конце 19 века не превышало миллиона. Всеобщая перепись 1903 года определила численность сектантов и старообрядцев в России в 2.1 миллиона душ обоего пола, из которых хлыстов было ничтожно мало, всего 4.217 душ. По этому поводу известный исследователь русского раскола Алексей Пругавин писал в 1904 году: «Наша статистика раскола и сектантства, без всякого преувеличения, всегда была в самом жалком состоянии»[98]. Переводя эти хаотические сведения в связный исторический нарратив, даже умеренные авторы не удерживались от крайних выводов:

История русского православия представляет своеобразную картину сосуществования двух вер в верхах и низах: утонченного богословствования культурных верхов и почти не задетой историческим процессом ритуалистической и магической религии масс […] Массы с конца 17-го века ушли в раскол, а позднее в сектантство[99].

По расчетам Милюкова, к 1900 году количество раскольников (старообрядцев и сектантов) приблизилось к 20 миллионам человек, а к 1917 — к 25 миллионам. Сектантов из них было до 6 млн.[100]. Владимир Бонч-Бруевич на 2-м съезде Российской социал-демократической партии в 1903 еще увеличивал оценки: двадцать миллионов старообрядцев всех согласий плюс шесть миллионов сектантов всех толков. При этом он оговаривал, что ему известны цифры еще более высокие — до 35 миллионов раскольников в общей сложности[101]. Фюлоп-Миллер оценивал количество сектантов (сюда он включал и старообрядцев) в России до революции в одну треть населения[102]. Какова бы ни была степень сомнения в этих впечатляющих цифрах, современные оценки остаются очень высокими. Александр Гершенкрон оценивал численность раскольников в начале 20 века в треть населения Российской империи, Роберт Крамми в 12–15 процентов населения[103].

вернуться

92

А. Пругавин. Значение сектантства в русской народной жизни — Русская мысль, 1881, 1, 348.

вернуться

93

И. Юзов. Русские диссиденты. Староверы и духовные христиане. Санкт-Петербург, 1881,46.

вернуться

94

Я. В. Абрамов. К вопросу о веротерпимости — Отечественные записки, 1882, 1–2.

вернуться

95

П. Уймович-Пономарев, Пономарев. Земледельческое братство как обычно-правовой институт сектантов — Северный вестник, 1886, 10, 1.

вернуться

96

G. Brandes. Impressions of Russia. New York: T. Y. Crowell Co, 1966, 19.

вернуться

97

H. П. Гиляров-Платонов. Вопросы веры и церкви. Москва: синодальная типография, 1905, 2, 368.

вернуться

98

А. С. Пругавин. Старообрядчество во второй половине XIX века. Очерки по новейшей теории раскола. Москва, 1904, 8.

вернуться

99

П. Милюков. Традиционная религия и свободная мысль — Современные записки, 1928, 37, 396.

вернуться

100

П. Милюков. Очерки по истории русской культуры. Париж: изд-во «Современные записки», 1931, 2, 157.

вернуться

101

В. Бонч-Бруевич. Раскол и сектантство в России — Избранные сочинения, Москва, 1959, 1, 175.

вернуться

102

Fuelop-Miller. Mind and Face of Bolshevism, 85.

вернуться

103

Gerschenkron. Europe in the Russian Mirror, 136; Crummy. The Old Believers and the World of Antichrist, XII.