В очередной раз прокручиваю в голове всё произошедшее в столице и не могу сопоставить факты. Я, любимая дочь графа Де Агриже, маршала Торлерини, подозреваюсь в серийных отравлениях молодых дворян, что имели неосторожность проявить ко мне знаки внимания. Как? Ну, как бы я это сделала?! В свои неполные восемнадцать я уже имею на своей репутации четверых отравленных ухажеров, которые оказались к тому же из того самого высшего общества, что я так не люблю. То есть мотив у меня был, чего нельзя сказать о возможности. Но никто об этом не подумал. Как никто не подумал разузнать, может быть, горячий интерес к моей персоне не единственное, что объединяет несчастных погибших.
Понятное дело, что никто в лицо мне не высказал своих мыслей и не выскажет из-за боязни моего именитого и такого влиятельного папеньки. Но, не смотря на моё привилегированное положение любимой дочки, за спиной шепчутся весьма фривольно, что не может не раздражать. Кроме того Его Величество не может долго закрывать глаза на эти сплетни и будет вынужден отправить ко мне дознавателей. Пока, он не рискует дружбой со своим маршалом. Лучшими полководцами не разбрасываются, но это пока якобы от моей руки не умрет отпрыск какого-то влиятельного и мстительного рода.
Пока не улягутся страсти и сплетни меня отослали с глаз общественности долой в провинцию Де Агриже, поправлять вроде как пошатнувшееся в столице здоровье. Чтобы моя ссылка не выглядела таковой, со мной была отправлена и сестрица, кол ей в сердце, мегере долговязой.
Я злорадно подумала, как же меня должна ненавидеть Кадди. Избавиться хотели от меня, а вышло, что меня отправили на курорт, а бедняжку Кадди в ссылку. Вот она - ирония судьбы. Или ирония моего батюшки. Именно он настоял на её отъезде.
Глава 3
Хльюи Де Агриже
Не могу сказать, что не люблю свою сестру или мать. Просто очень злюсь на них. Я бы даже предположила, что это они очерняют моё имя, если бы матушка так не переживала за репутацию семьи, на которую разумеется, ложится тень из-за всех этих глупых сплетен обо мне.
Я в очередной раз задержала дыхание и нырнула, уходя под воду с головой, стараясь выкинуть мысли о моей такой странной ситуации. Я как раз собиралась возвращаться на поверхность, когда увидела яркую вспышку, пронесшуюся над ручьем. Затем еще одну и снова вспышка, ярче прежней. Выныривать резко перехотелось, не смотря на необходимость вдохнуть воздуха. Я усиленно цеплялась за какую-то корягу под водой, чтобы не всплыть, пока сверкающее нечто не уйдёт. Но так не может продолжаться вечно. Мне нужен воздух. Стараясь не паниковать, я зацепилась ногой за корягу, чтобы в случае чего быстро дёрнуться обратно на дно. Хорошо, что глубина тут смешная. Держась за топляк ногой, я могу выпрямиться и дотянуться до поверхности воды, подарив себе долгожданный глоток воздуха. Прокрутив в голове план действия, я начала тянуться вверх. Буквально пару секунд мне хватило набрать воздуха в лёгкие, чтобы вновь скрыться под водой, увидев засветившееся непонятно что, с рёвом рвущееся то на берегу, то над ручьем. Я разодрала в кровь ногу, пытаясь ею подтянуть себя на дно к коряге. Долго сидеть тут не получится.
Решив, что всё равно, откуда бежать домой к няне, я поплыла вниз по течению, стараясь не отрываться ото дна. Скорее я даже не плыла, а ползла, хватаясь и отталкиваясь о подводные камни, топляки, какие-то переплетенные корни или просто вгрызаясь в дно ногтями. Иногда я всплывала, быстро набирала воздух и снова уходила на дно. Сверкало и грохотало где-то далеко за моей спиной, когда я, наконец, соизволила выйти на берег. Меня изрядно мутило и шатало. Я какое-то время просто сидела на берегу, пытаясь справиться с гудящими висками и подкатившей тошнотой. Когда более или менее я начала соображать и попыталась понять, что же там происходило, первое, что пришло мне в голову — няня. Она же придет меня искать именно там. Как приходит уже неделю в одно и то же место. И нарвется на неизвестную неприятность. Быстро справившись с головокружением, я побежала обратно. Туда, откуда с таким рвением уплывала, сейчас я рвалась с удвоенной скоростью. Надо успеть предупредить няню, перехватить её.
Я бежала, не разбирая дороги. Какая может быть дорога вдоль ручья? Камни, земля, переходящая из рытвин в колдобины, редкие кустарники чеперника, рассыпающие вкруговую маленькие ядовитые колючки. Надеюсь в чепернике яда не больше, чем в крови моей матушки, которая по наследству течет во мне, иначе загнусь к ужину. Я уже загнала несколько колючек в босые пятки, да еще и эта ссадина, оставшаяся от коряги. Пару раз я падала, забив колени и ладони. От белоснежного белья остались грязные тряпки, противно липнущие к вспотевшему от бега телу. Теперь я даже на прислужниц сестры не похожа. Просто какая-то бродяжка с храмовой площади.