Хотя, опять же, друзьями мы и не были раньше, но и недругами тоже, скорее приятелями, так что моему появлению Петя обрадовался совершенно искренне. И так же искренне обрадовал меня тем, что служил уже заместителем коменданта Форта, то есть не последним человеком, так что с приемом особо ценного товара на хранение помог, разместив его на своем складе РАВ и передав некоей прапорщице–блондинке, неожиданно миловидной, отчего я сразу заподозрил что там имеется особая степень доверия.
Более того, в тот день Петя зазвал меня в гости, пообещав на следующий день привезти куда скажут. Мы пили с ним водку всю ночь в его холостяцкой квартире, не жалея здоровья, я слушал истории, не веря ни в одну из них до конца, а на следующий день фырчащая зеленая «буханка» с надписью «комендатура» на борту привезла меня к кирпичной пятиэтажке, где проживал чародей Саня, любезно согласившийся предоставить мне одну комнату своей двушки до обустройства. Это его Платон подговорил, причем совершенно умышленно.
Саня жил неподалеку от КПП, в микрорайоне именуемом почему‑то «Техас», откуда он меня проводил до стоянки на въезде и откуда мы уехали на моем «шеви». Машина была в сохранности, разве что завелась с усилием — на улице было под тридцать.
— Это поправим, я тебе подогреватель сделаю, — сказал он.
— Сань, — спросил, помню, я, — а что ты еще можешь сделать?
— А что нужно? — удивился он вопросу.
— Ну…, — я задумался, — например… вот можешь сделать так, чтобы у ружья ложа была все время теплая? Чтобы на таком морозе руки на ней не дубели и варежки в три слоя не требовались?
— Могу, — пожал он плечами. — А кому это надо?
— Мне надо. Тебе надо. Нам надо, — сказал я с полной убежденностью в голосе, после чего спросил уже вкрадчиво: — Расскажи, что еще можешь?
— Да все могу, ты скажи чего нужно, — как бы даже чуть возмутился Саня.
— Я пока сам не знаю до конца, — признался я честно. — Но если сядем за бутылкой, то истину мы найдем обязательно. Я гарантирую это, копирайт.
И с этих слов началась моя новая жизнь. По крайней мере, я отсчитываю ее именно с этого момента.
Хмель. За неделю до событий
Утро! Я люблю утро!
Я люблю утро, но терпеть не могу просыпаться в гостях и выбираться из постели на час раньше обычного, по той лишь причине, что второй половине пора идти на работу.
За ночь в комнате ощутимо похолодало. Ирина закуталась в тёплый халат и убежала умываться. Я натянул брюки и рубаху, подошёл к трубе, которая выходила из неаккуратного отверстия в полу и пряталась в пробитом потолке, и приложил к ней ладони. Та оказалась еле тёплой — не иначе истопник не удосужился подкинуть угля. Помянув его недобрым словом, я обулся и вышел в коридор. Ирина уже оделась и поправляла перед зеркалом тёплое шерстяное платье.
— Даже чая не попьёшь? — улыбнулся я, разглядывая пусть не совсем идеальную, но от этого ничуть не менее привлекательную фигуру подруги.
— На работе попью, — ответила Ирина и пошутила: — Чем врачам на работе ещё заниматься, если чай не пить?
— Хорошо вам, — вздохнул я и взял куртку.
Самого меня ждал приём таблеток. Семь разноцветных пилюль от красной до фиолетовой с интервалом пятнадцать секунд. Та ещё морока, но уж лучше так, чем в Крематорий заехать.
Я помог Ирине надеть шубу, и мы спустились на первый этаж. Жила девушка в пятиэтажной брежневке прямо напротив Госпиталя, окна в окна со служебным кабинетом.
— Не переедешь ко мне? — спросил я, шагая через двор.
— Приглашаешь?
— Давно.
— Нет, не переду.
Я на своём настаивать не стал, только пожал плечами.
— А если баню вытоплю, на ночь останешься?
— На ночь? На ночь останусь.
Ирина поцеловала меня в щёку и поспешила к госпиталю; я постоял у ограды, пока она не скрылась в дверях, потом накинул на голову капюшон куртки и зашагал к бару напрямик через заброшенный район. С утра на улице было на редкость морозно, делать клюк до Красного проспекта не хотелось.
В сумерках полуразрушенные двухэтажные дома с пустыми провалами окон и обвалившимися крышами смотрелись ещё тревожней, чем при свете дня, поэтому шагал я быстро, и на подходе к бару немного даже запыхался. Но согрелся, этого не отнять.
Поднялся на присыпанное снегом крыльцо, отпер дверь и только распахнул её, как за спиной послышался лёгкий скрип снега. Обернулся глянуть на раннего посетителя и — ничего. Совсем ничего, только искры из глаз и тьма.
Приложили меня знатно, давно так не попадался…
Любой владелец или работник бара рано или поздно повергается нападению на рабочем месте вне зависимости от респектабельности питейного заведения и количества охранников. Теория вероятности — штука безжалостная. Но никто не грабит бар сразу после открытия. В этом нет никакого смысла! Даже конченому наркоману не интересна пустая касса, если нападают с самого утра — это личное. Так подумал я, когда очнулся.
Потом сообразил, что валяюсь на полу подвала, а грабители и не подумали убраться восвояси. До меня доносились непонятный стук и скрежет, будто они устроили в пивоварне форменный обыск. Так может, это пожаловала Дружина?
Я с трудом разлепил глаза и осторожно перевалился на бок. По стенам подвала метались отблески электрического фонаря, в их свете две массивные фигуры простукивали фомками стены. На официальный обыск мероприятие нисколько не походило. Что за чёрт?!
Неожиданно луч фонаря скакнул ко мне и ослепил глаза. Державший его человек резко дёрнул свободной рукой, блеснул золотом перстень и сразу — раз! — и вновь наступила темнота.
Второй раз очнулся в полной тишине. Звенело в ушах — и только.
Я поднялся на четвереньки и тихонько зашипел от боли. Когда немного пришёл в себя, то не без труда поднялся на ноги и щёлкнул выключателем, зажигая подвешенный под потолком чародейский шар.
От тусклого света заслезились глаза, я несколько раз моргнул, потом огляделся по сторонам и охнул. Кругом царил полнейший разгром: железный ящик для денег был вскрыт, всю мебель сдвинули со своих мест; хуже того — налётчики повалили закрывавший вход в потайную комнату стеллаж и тот валялся на полу, выбитый из креплений.
Обмирая от дурного предчувствия я заглянул в лабораторию и не сдержался от ругательства: коробка с медикаментами исчезла! Более того — штампы для монет исчезли тоже!
На банку с неприглядным порошком грабители не обратили никакого внимания, но особого облегчения это не принесло. Мне стало дурно, как если бы вновь получил по голове.
— Дядя Слава! — вдруг послышалось откуда‑то сверху.
Я в один миг собрался, поднатужился и вернул стеллаж на место. Поспешил к входной двери, намереваясь запереть подвал изнутри, но не успел; Иван Грачев уже спустился вниз и охнул:
— Что за дела?!
— Ерунда, — поморщился я, опускаясь на стул. — Ограбили нас, только и всего. Но все живы и здоровы, а это главное.
— Ни фига подобного! — не согласился с этим утверждением помощник. Он подошёл к железному ящику, где хранились оборотные деньги и выругался: — Да здесь две сотни было!
— Переживём! — Я оттянул рукав куртки, посмотреть, сколько времени, но часов на запястье больше не было. Тогда охлопал карманы и обнаружил, что помимо них пропали бумажник и коробок с пилюлями.
— Твари! — выругался я в сердцах. Мало того, что запас таблеток был в общей коробке, ещё и сегодняшнюю дозу унесли!
— Надо Гамлета звать, — решил Иван. — Он разберётся.
— Не надо никого звать, — распорядился я. — Грабителей не найдут, только людей насмешим.
— Этого так оставлять нельзя, — нахмурился Грачев. — Либо вы поговорите с Гамлетом, либо я.
Помощник был настроен серьёзно, и как ни хотелось мне избежать скандала, пришлось сдаться.
— Хорошо! Поговорю. Позже.
— Упустим время.
— Мы его уже упустили, — пробурчал я и отправился на выход. — Никому не слова, понял?
— Как скажете, — нехотя согласился Грачев.