Было в прицел зашито два заклинания — «Кошачий глаз» и «Вампир». Первое, понятно, работало как прибор ночного видения, разве что видение это было черно–белым, а вот «вампир» подсвечивал ауры, причем во всех красках, так что двоих в машине я тоже разглядел сразу. Еще что‑то светилось через маленькие окна из паба у Хмеля, но это и понятно, а никаких других наблюдателей я не разглядел.
Подождал минут десять, чувствуя, как дубею, но больше никого не заметил кроме нескольких торопившихся прохожих и проехавшего школьного автобуса, набитого яркими, как конфетные обертки, аурами детей.
Ладно, пошли. Расстегнул пуговицу в шубе напротив кобуры, проверил как туда рука заходит, и пошел.
Пошел по противоположной стороне улицы, рассчитывая так, чтобы держаться в мертвой зоне правого зеркала. Если идти сзади под острым углом к машине, всегда можно встать так, чтобы для водителя и пассажира ты был вне поля зрения. Теперь бы только двери задние в «субуре» заперты не были. нет, понятно, что крутые пацаны из «Семеры» запираться не станут, но у американских машин это обычно настраивается, все двери открываются от ключа, или только передние. Если только передние, то накал драматизма будет недостаточным, как мне кажется.
Подходя к стоящей машине, не раз проклял скрипучий снег под ногами, но когда дернул ручку двери и оказался на заднем сидении — понял, что сюрприз состоялся. Два крепких мужика в вязаных шапочках и коричневых дубленках, сидевшие впереди, даже дернуться не успели.
— Здорова! — поприветствовал их я самым радостным голосом из доступных, выразительно щелкнув курком револьвера. — Кому сидим? Чего ждем?
— Ты о чем, друг? — спросил сидевший за рулем мужик, обернувшись в профиль. Я заметил седоватые виски и сломанный до полной продавленности нос.
— О том, что руки держите так, чтобы я их видел. Это первое. И да, с такой дистанции амулет пулю, особенно мою, не отведет, так что беседовать будет мирно и цивилизованно. согласны?
— Да как скажешь, друг, — так же спокойно ответил седой.
Второй был заметно моложе и, кажется, кавказец.
— Вы чего тут делаете?
— В машине сидим, брат, — доброжелательно ответил кавказец.
— А почему тут сидите? И почему так долго? И почему прячетесь от меня? Для взрослых дяденек прятаться даже унизительно, не?
— Мы не прятались, друг, — снова заговорил седой. — Мы ключи искали. Выронил я ключи, понимаешь.
— Не мыло? — со всей доступной заботливостью уточнил я.
— Ну ты совсем, друг, как‑то унизить нас хочешь, — вздохнул тот.
— Унизить не хочу, просто заботу проявил, — уверил его я. — Так к чему я это все, да…, — я сделал вид, что задумался. — Ага, к тому, что как я увижу, что кто‑то из «Семеры» здесь просто сидит или просто, например, ходит, то я его застрелю. Потому что вы мне уже повод к беспокойству дали, когда те двое ко мне в лавку пришли.
— Мы не приходили, брат, — сказал кавказец.
— Вы разберитесь для начала друг я вам или брат.
— Ему брат, а мне чиста друг, — седой пальцем показал на своего напарника и зачем постучал себе в грудь. — Как тебе лучше?
— Я знаю, что не вы приходили, — пропустил я вопрос мимо ушей. — Если бы пришли вы, то я бы сейчас разговаривал с теми, кто пришел на самом деле. А похоронили бы вас. Вместо них.
— К чему ты это? — седой поднял брови в притворном недоумении. — Даже слушать такое нехорошо. Вроде нормальный человек, а говоришь как…
— Тс–с, — остановил я его. — Я сказал, а ты услышал. Взрослые люди, так что жевать все не обязательно. Еще раз встречу при странных обстоятельствах… ну вы меня поняли. Удачи вам, в общем.
И с этими словами выбрался из машины, захлопнув за собой дверь. Разговор сам себя исчерпал, все равно мне на них давить нечем, не стрелять же. А так они ничего не скажут, прекрасно понимают, что ничего им сделать не могу. Ладно, главное что позицию я изложил, потом пусть не удивляются.
Мне теперь самому ходить опасней надо, но я и так всегда осторожный. Здесь вообще место такое, что к осторожности сильно располагает, особенно если у тебя деньги водятся.
В Дружину стукнуть? Да надо бы, просто для сведения. Сделать они ничего пока не сделали, но явно что‑то собираются сотворить. Меня завалят, так хоть будут знать кто, а я кого — так известно за что, вон и заявление лежит. Через Петю Атаманова туда зайду, чтобы сразу к правильному человеку. У Гамлета и Компании тоже Дружина за крышу, насколько я слышал, эдак краем уха, но это опять же обязываться. Так что лучше через Петю.
Хотя… есть предчувствие, что теперь в раскладах надо будет еще и Тёму Жилина учитывать из‑за его наглости и некстати проявившегося жлобства. Очень некстати проявившегося. Все же надо будет подробней с Гамлетом побеседовать, прояснить, как Тёма привык действовать. Что там у него за номер один, «молотов» в окно или попытка завалить? Тёма, кстати, за пределами Форта действует активно, о чем, опять же, забывать не следует.
Я дождался пока «Сабёрбен» тронулся неторопливо с места и поехал вдаль по улице. А я убрал револьвер в кобуру и записал в блокнотик номер машины. Хоть он и простой, но забыть могу, у меня на цифры память плохая. А затем пошел в сторону магазина, но лишь тогда, когда увидел его задние огни, исчезающие за поворотом.
Кстати, у Хмеля, судя по тому, что я заметил, еще людно, а я пока не ужинал. Вполне есть повод поболтать, если хозяин сам на месте.
Я угадал, в пабе было людно. Да и с чего быть по–другому, если вечер пятницы? Люди с работы идут, ни и заходят конечно. Вот и машины стоят, две штуки, «буханка» Патруля и старенький, но напрочь переделанный «шестьдесят девятый» на больших колесах. На нем кто‑то из Арсенала ездит, я знаю, тамошний начальник. Дружина в последнее время начала машины останавливать на предмет проверить водителя на трезвость, но подозреваю, что этот «газик» весь Форт знает, так что все нормально у хозяина.
У паба стиль был выдержан от самой двери, а учитывая то, что интерьер здесь делал Игорь Вайсер, то легко можно было подумать, что у паба и моего магазина один и тот же хозяин. Собственно говоря, у Игоря Вайсера это был основной стиль, который он предлагал всем заказчикам. Но мне нравилось.
В зале было пять столиков–кабинок вдоль стены с окнами и длинная стойка с кранами–насосами, за которой сейчас заправлял Ваня. За парой столиков сидели маленькие компании, и у бара несколько человек тянуло пиво из высоких бокалов.
Поздоровался я сразу со всеми, кое‑кто даже ответил.
— Привет, Вань, — протянул я руку через стойку. — Кухня открыта?
Ваня здесь за бармена, а на кухне Маша работает — приятная такая тетенька годам к пятидесяти.
— Маша сегодня раньше ушла, — ответил он. — Голодный? Она бутеров наделала, могу подогреть. И пирожки есть с мясом и картошкой.
— Большие?
— Как обычно.
— Дай два таких и два таких, хорошо? И большое светлое.
Ваня кивнул, быстро накачал мне пива в бокал, сильно его наклоняя, чтобы пена не дулась, выставил передо мной на картонный кружок без всякой эмблемы. Затем сказал: — Сейчас принесу, — после чего скрылся в маленькой кухоньке.
Я отхлебнул пива, огляделся. Практически всех в зале знаю, здесь новые люди не так уж часто и бывают. Три парня за дальним столиком из Патруля, один из них — худой, чернявый и высокий — сержант. Двух других тоже обычно с ним вижу. Маленький и плотный на «буханке» водителем, высокий плечистый блондин не знаю кем там, но здесь часто. Нормальный парень, разок даже пили с ним вместе, случайно языками зацепившись.