— Думаете, за этим стою я?
— Думаю, кто‑нибудь из ваших коллег может попытаться воспользоваться оказией. Мне бы этого не хотелось.
— От моих коллег можно ожидать чего угодно, — недобро улыбнулся Ханин, — но этот вопрос мы закроем раз и навсегда. Обещаю. Или вам моего слова недостаточно?
— Более чем достаточно, — уверил я собеседника.
— С паршивой овцой мы проведём разъяснительную работу, буде он объявится на работе. — Владимир Михайлович прищурился и остро глянул на меня: — Он объявится, как думаете?
— Понятия не имею, — развёл я руками. — Меня куда больше волнует гражданин Мартыненко. Думаю, это реальный персонаж, и он может начать мутить воду.
— Мы не ваша служба безопасности, Вячеслав Владимирович, а Мартыненко не наш сотрудник. Разбирайтесь с ним сами.
— Разберусь, — кивнул я. — Но, надеюсь, для вас не составит труда поднять установочные данные на него?
— А как насчёт увеличить отпуск пива?
Я вздохнул.
— Если бы вы знали, чего мне стоит продолжать сотрудничество с вами, вы бы мне благодарственное письмо выписали и медаль вручили.
Ханин кисло глянул в ответ и пообещал:
— Хорошо, я кого‑нибудь пришлю с документами. Сегодня во второй половине дня устроит?
— Премного благодарен! — Я поднялся из‑за стола, пожал собеседнику руку и предложил: — Заходите как‑нибудь, пивом угощу.
— Предпочитаю кофе, — покачал головой Ханин.
Мы распрощались, я вышел в бар, забрал ключи от машины и поднялся на площадь. Там уселся за руль «буханки», вытер выступившую на лбу испарину и с облегчением перевёл дух. Синицын проблемой быть перестал, более того — впервые за последние дни забрезжил свет в конце тоннеля. И это не могло не радовать.
Я повернул ключ в замке зажигания и поехал домой. Загнал УАЗ на задний двор, через чёрный ход прошёл в бар и попросил Ивана:
— Будь добр, как унесёшь вниз кеги, загони машину в сарай.
— Сделаю, — кивнул помощник и отправился на задний двор.
Я встал за стойку. Вскоре Иван вернулся с покрасневшим от перетаскивания тяжестей лицом, снял куртку, хрустнул позвонками, расправляя плечи.
— Нормальная такая разминка получилась!
— Молодец, возьми с полки пирожок, — усмехнулся я.
— Тётя Маша напечёт, возьму, — улыбнулся Грачев.
Хлопнула входная дверь, с улицы ввалилось трое патрульных — все с сержантскими нашивками, — и самый горластый сразу поинтересовался:
— Пиво есть?
— Его не может не быть, — ответил Иван и спросил: — Три светлого?
— Наливай!
Патрульные принялись избавляться от полушубков, Грачев подставил под кран бокал, а я мысленно поморщился.
Суббота! Сегодня будет весело.
Иван отнёс пиво за облюбованный парнями столик, и те начали выбирать закуски. Я накачал себе полбокала, уселся на табурет и развернул вчерашнюю газету. Но сосредоточиться на чтении так и не смог. Перед глазами стояло удивлённо лицо дознавателя. Можно было обойтись без убийства? Наверное. Но не я это начал, не мне и терзаться нравственными мучениями. Жизнь здесь такая.
И я влил в себя пиво. Распахнулась дверь, я отставил пустой бокал и отсалютовал невысокому парню в коротком полушубке с заткнутым за пояс топориком:
— Привет, Клим!
Климов подошёл к стойке, пожал мне руку и попросил:
— Налей тёмного.
— Стаута последняя бочка осталась, — подсказал Иван, направляясь на кухню.
— Тогда не буду, — отказался Климов.
— Возьми бутылочного, — предложил я, — ржаного портера или имперского стаута.
— Да ну, баловство это, день только начинается, — махнул рукой брат и оглянулся на шумную компанию патрульных.
Я перехватил его взгляд и крикнул помощнику:
— Ваня! Пойду дорожку почищу! — после этого накинул куртку, взял из закутка с инструментами широкую лопату и позвал за собой Клима: — Пошли, на улице поговорим.
Мы вышли из бара, и я начал откидывать выпавший за ночь снег на возвышавшиеся вдоль дорожки сугробы.
— Что с деньгами? — спросил тогда Клим.
Я вздохнул, выпрямился и опёрся на лопату.
— Клим, понимаешь, тут у меня небольшой кассовый разрыв образовался…
Тот ничего слушать не стал, сразу перешёл к делу:
— Когда рассчитаешься?
Климов вообще был человеком конкретным. Несмотря на средний рост и не самое богатырское сложение, авторитетом среди подчинённых он пользовался непререкаемым, да и в Пентагоне к его словам относились с большим вниманием.
— На следующей неделе, — решил я. — Устроит?
— Устроит‑то, устроит, — хмыкнул Климов, — но на днях ещё десять килограмм зелёных придёт. И пять красных. Мне с людьми рассчитаться надо.
При всём моём уважении к компаньону, я не сдержался и напомнил:
— Аванс был рассчитан на четверть центнера, разве нет? Как раз с учётом прошлого пакета.
— То есть, весь риск я беру на себя? — хмыкнул брат.
Я продолжил откидывать снег с дорожки и напомнил:
— Ты меня сколько лет знаешь? Шесть? Я тебя когда‑нибудь подводил?
— Разговор не об этом.
— Клим, деньги будут на следующей неделе, ближе к пятнице. Приеду за товаром и сразу рассчитаюсь, хорошо?
Климов кивнул и попросил:
— Только не затягивай с этим.
— Обещаю.
Брат протянул руку, я стянул перчатку и пожал его широкую мозолистую ладонь.
— Рассчитываю на тебя.
Климов направился к Красному проспекту, я глянул ему вслед, тяжело вздохнул и продолжил чистить дорожку. Грабители подложили мне изрядную свинью, обчистив кассу. Две сотни золотом — это немного, но какое‑то время придётся обходиться без дополнительного приработка, а нет ничего хуже, чем затягивать пояс и переносить сроки оплаты поставщикам. Оглянуться не успеешь, как переведут на полную предоплату.
Откидав снег с дорожки, я очистил пятачок тротуара и направился в бар с чувством выполненного долга. Сержанты в кофтах и свитерах стояли на крыльце с полупустыми бокалами в руках, пили пиво и курили. Закалённые, блин…
Я убрал лопату в закуток к остальным инструментам, снял куртку и встал за стойку. Подошла тётя Маша, вслед за ней начали подтягиваться клиенты из пятиэтажек на Красном проспекте. Наценки на обеды я делал минимальными, поэтому свободных столов вскоре не осталось вовсе; благо большинство завсегдатаев давно перезнакомились друг с другом и не считали зазорным подсаживаться к чужой компании.
Немного позже заглянула на огонёк компания из четырёх молоденьких девчонок; они остановились на входе и растерянно оглядели заполненное помещение, но прежде чем успели ретироваться, Иван Грачев взял их в оборот и усадил за стойку. За что ценю помощника — так это за умение ладить с людьми. Я знал нужных людей, а вот Ваня — всех, кто заходил к нам даже время от времени.
— Через полчаса займёте любой стол, — пообещал я девчонкам, наполняя бокалы с пивом.
Сержанты с интересом поглядывали в сторону бара, но в девицах с первого взгляда угадывались колдуньи из Гимназии, и навязывать им своё общество патрульные не решились. Вот и замечательно — Ивану работы меньше.
Как я и предположил, с окончанием обеда люди начали расходиться, тогда Иван пересадил девчонок за свободный стол и сам остался их развлекать.
Я не стал его одёргивать, налил ещё полбокала пива и сел у заиндевевшего окна, подсвеченного лучами низкого солнца.
Люблю выпить днём. Нет, серьёзно! Возможность выпить в разгар рабочего дня — это некое проявление личной свободы. Напиться на сон грядущий может кто угодно, другое дело спокойно посидеть с пивом засветло. Главное этим не увлекаться.
Сделав несколько длинных глотков, я вернулся за стойку, вымыл бокал и окликнул помощника:
— Иван, на следующей неделе тебе когда выходные планировать?
Грачев подошёл к бару и пожал плечами.
— Да не принципиально, дядь Слав.
— Подмену заранее заказывать надо.
— Подумаю сегодня. Хорошо?
— Хорошо. — Я отпустил его и с опаской взглянул на зашедшего с улицы дружинника. По спине побежали колючие мурашки.