В извечной борьбе короля с «золотыми шляхетскими вольностями» в прелестной головке первой дамы Речи Посполитой созрел план использовать для этой цели казачество. Оно нужно было Марии Луизе не только как военная сила, но и как мощный политический союзник. Сделать же из Войска Запорожского такого союзника можно было только, допустив казачество к участию в сеймах и выборах короля. Мария Луиза связалась с Анной Золотаренко и попросила её о посредничестве в переговорах с Иваном Выговским, бывшим в то время гетманом Украины. Анна выполнила просьбу. Остро нуждаясь в поддержке украинской стороны, королева пообещала через Анну Золотаренко пожаловать земли в Украине и Белой Руси казацким лидерам — Ивану Выговскому, Павлу Тетере, Ивану Нечаю, Ивану Груше, Григорию Гуляницкому, Даниле Выговскому, Григорию Лесницкому и другим влиятельным казакам. Информацию об окончательной готовности руководства Войска Запорожского перейти под руку польской короны и начать войну с Москвой гетман Выговский 28 июля 1658 года отправляет королеве Марии Людвике, и только на следующий день — Яну II Казимиру.
Королева, верная своим привычкам и принципам ведения придворной борьбы, еще в начале сентября 1658 г. уступила Выговскому, Тетере и Нечаю имения, отписанные на ее имя в Малороссии, которые перед казацко — польской войной приносили ей ежегодный доход в размере 40 тысяч ливров. В свою очередь Мария Людвика через Анну Золотаренко предложила руководству гетманата Украины создание казацкого государства в составе Речи Посполитой на федеративных началах, что совпадало с желанием гетмана Ивана Выговского.
Однако маневры королевы и Яна II Казимира, который все больше подпадал под влияние своей амбициозной жены, оппозиция быстро разгадала. Соглашение, которое готовилось между Польшей и Украиной, было провалено на сейме. Рождение новой федерации центрально-восточных народов Европы так и не состоялось. Федерации, в которой Украина могла бы стать независимым и свободным государством. Под эту идею, которая была близка каждому казаку, Хмельницкий и создавал своё войско. И за это отдавали жизнь холопы и все сословия русского общества.
Но идея оказалась ложной.
На склоне лет, в 1671 году, «Анна Гетманова-Богданова» постриглась в Печерском монастыре в монахини под именем Анастасии. В святой пустыне бывшая хозяйка гетманской резиденции, хранительница душевного покоя Хмельницкого, горячо молилась Всевышнему и Божьей Матери за царство небесное для своего мужа.
В тишине и благодати закончился ее жизненный путь.
Глава 8. Мёртвые сраму не имут
27 марта 1654 года послы Богдана Хмельницкого выехали из Москвы со статьями договора и одиннадцатью жалованными грамотами. Накануне, ночью, долго не мог уснуть гетман, ворочался с боку на бок. Потом, не выдержав, встал, подошёл к окну. Днём солнце уже грело вовсю, а по ночам мохнатая изморозь покрывала деревья, дома, лошадей, высокие шапки стражников, резные перила и наличники.
Красивый деревянный замок построил Богдан на высоком берегу реки Тясмин в Чигирине. Он предназначался для приёма послов и официальной гетманской резиденции, но любил гетман иногда ночевать там. В комнатах пахло свежеструганным деревом и лесом, спалось там отменно. Но этой ночью совсем не государственные мысли одолевали Богдана. О своей личной выгоде думал гетман.
Как бы не прогадать с этим договором, выпросить у царя больше привилегий да жалований. Надо бы завтра снарядить гонца в Москву, передать послам, чтобы не забыли в переговорах с царём упомянуть о султане турском, о якобы щедрости его.
Утром выехал в Москву гонец Иван Гаркуша с наказом послам: «…настоящим писанием поновляем, чтобы вы побеспокоились о добре нашем, пусть его царское величество не только подтвердит прежде данные нам от века права и вольности наши, но и ещё большие пожалует. Не мешает припомнить боярам, с какой приязнью посылал к нам своих послов турский цесарь…, обещал никакой дани от нас не требовать, только если на войну были б готовы. Мы, однако, ему не поддались, а поволили царю московскому православному поддаться, разумея, что он ещё лучше нас пожалует…», — писал Богдан.
Гонец с этим наказом опоздал, и послов в Москве уже не застал: они возвратились в Чигирин.
Сидя в удобном кресле и вооружившись стеклом увеличительным, Богдан недовольно хмурил брови, читая договор. Царь требовал уплаты налогов, а, главное, 9-я статья запрещала Богдану сношения с иностранными государствами. Но, в целом, гетман достиг того, чего добивался. Алексей Михайлович утверждал за ним все те местности, которые он получил от польских королей, и новые жаловал: