- Жди, - бросает он и отключается.
Ну, ладно, так и быть. Пока он сюда доберется, я еще выпью. Ровно настолько, что смогу хотя бы взглянуть на Катю и не выдать отвратной правды.
Не успеваю опрокинуть очередную, уже не помню даже какую по счету, рюмку, как мне на плечо ложится тяжелая рука. Даже захлебываюсь, начиная натужно кашлять. И с удивлением оборачиваюсь, - шансов на то, что Карин, хоть он и гонщик, перемещается со скоростью мысли, равно как и на то, что кто-то из наших парней или просто знакомых, мог бы забраться в эту Тьмутаракань на каких-то даже мной не опознанных задворках жизни, в сущности, нет никаких.
- Да у нас тут голубок, кажется, завелся, - противно хрипит прокуренным голосом слишком уж резко подымающийся из-за стола, от чего тяжелый деревянный стул с грохотом падает, здоровенный и явно подпропитый мужик.
- Та да, - хрипит мурло, схватившее меня за плечо. Такой же грузный, но здоровый, собака! Как меня два в плечах, наверное. – Вот, попридержать решил, чтобы не смылся!
Это я-то голубок? Ни хрена ж себе!
- Вы чего, мужики? Я ж даже не похож! – ну да. Пирсинга в губах и в пупке меня нет. Да и на стройную девицу я уж никак не потяну, даже если бы и захотел. И с хрена они это взяли? И не коктейль с трубочкой тут у стойки барной потягиваю, ну!
- Сразу объяснять начнем, или подождем, пока за ним его дорогой заедет? – осклабился третий, поднявшись так, что опрокинулся уже стол, за которым он сидел. Бля, вот это я проехал с Андрюхой! Осмотреться нужно было вначале, а потом уже думать, что я здесь говорю во всеуслышанье! И мужики-то какие-то, вот прям, как на подбор! Хоть и алкоголь – явно немалая часть их жизни. Спортсмены, что ли, бывшие? Или вояки?
Глава 25
Судя по воинственным и уже вполне неадекватным лицам, что-либо объяснять сейчас не имеет никакого смысла. Мужики уже настроились на драку, и я, в сущности, просто дал им повод. Здесь любой, кто зашел бы с улицы и не был бы частью их, явно уже привычного « общества», нарвался бы на горячую мужскую любовь помахать кулаками и почувствовать хоть в чем-то свое превосходство в жизни. Ну, а причина… Причину бы нашли. Или придумали бы, что не доплатил или чаевых не оставил, или костюм слишком дорогой, а, значит, народ обкрадывает, или не захотел бы посидеть по-свойски с мужиками.
Сжимаю кулаки, моментально концентрируясь и обводя глазами зал этой забегаловки. Семь человек, не совсем твердо стоящих на ногах, зато со вселенской яростью и ненавистью в глазах. И усмехаюсь, понимая, что это, кажется, именно то, что мне и нужно. Не зря же Слава всегда свои нервы вымещает на груше. А в том раздрае, в котором я сейчас нахожусь, нет ничего лучше доброй драки! Заодно и увидим, чего я стою сам по себе, без тех самых плеч, которые всегда, на мое счастье, готовы подставить мне друзья. Потому что, каким бы монолитом мы вместе не были, а все же не всегда остальные будут рядом. И нужно уметь справляться самому.
Прикидываю, что, если здесь есть охрана, то, скорее всего, валяться мне скоро где-то на задворках этого гадюшника, - еще и охранников я вряд ли потяну. Но это, уже, как говорится, - селяви, как карта ляжет. Хотя, если в таком заведении и есть охрана, то вряд ли она представляет из себя что-то уж слишком выдающееся.
В любом случае, умирать – так с музыкой, - решаю я, выбрасывая из головы попытки просчитать все варианты, как охраны, так и того, что на подмогу выпившим мужикам могут сбежаться какие-нибудь их соседи и дружбаны из завсегдатаев. И со злой улыбкой сжимаю кулаки еще крепче.
Кулак сам вылетает в челюсть первого же рванувшегося на меня человекоподобного. А дальше… Дальше тело будто само начинает вертеться, раздавая направо и налево, практически не глядя. Хруст и грохот, и красная пелена перед глазами. Как будто вся моя злоба сейчас перелилась в тело и выплескивается в резких, злых движениях. Мысли совершенно отключены, хотя обычно я рассчитываю удары. Только рывки, - жесткие, злые, быстрые.
На каком-то заднем плане сознания отмечаю резкий звук тормозов снаружи. Но мне уже не важно, - полиция, или подмога моим противникам. Я получаю какой-то просто звериный кайф от этой драки, и мне уже даже без разницы, каков будет ее исход.
Я останавливаюсь только когда понимаю, что на меня больше никто не движется. Удивленно, как будто меня здесь и вовсе не было, осматриваю раскиданные тела и перевернутые столы, горы битой посуды на полу. Только сейчас понимаю, что дышать стало тяжело, - тело, которое будто бы само по себе только что вертелось в сумасшедшем темпе, просто замирает, а я жадно пытаюсь отдышаться.