Когда турок, собиравшийся было с ходу схватить юношу в черном бурсацком кунтуше, резко приостановил своего разгоряченного буланого жеребца, тот несколько раз подряд упал на передние ноги. Турок теперь уже не думал о ясыре, даже о сабле. Он вцепился руками в гриву коня, чтобы самому не перелететь через его голову и не распластаться на земле.
Богдана подстерегала опасность. На холм уже выскочили остальные турецкие всадники. Правда, теперь они уже не торопились. К Богдану доносились подбадривающие возгласы турок:
- Салдир, Ахмет-бей, са-ал!.. [Руби, Ахмет-бей, руби! (турецк.)]
Рассвирепевший турок наконец соскочил с буланого, отпустил из рук поводья и бросился к Богдану, как зверь, с налитыми кровью глазами, с пеной на губах, окаймленных тонкими длинными усами. Он сыпал проклятья шайтану и совсем не ожидал, что юноша осмелится защищаться, видя такое неравенство сил. Моложавый, закаленный в боях Ахмет-бей шел на противника, ослепленный уверенностью в своем превосходстве.
Богдан, как на ковре в фехтовальном зале, стал в стойку, заслонив себя сзади конем. Своей длинной саблей он отразил два сильных удара турка и тут же молниеносным взмахом выбил из его рук оружие. То ли по инерции, то ли со злости, словно обезумев, разъяренный турок бросился на юношу с голыми руками. В тот же миг Богдан стремительным ударом сабли пронзил ему горло и, как сверлом, разворотил его...
Но, уже отскочив от сраженного противника, Богдан почувствовал, как молниеносно кто-то прижал к голове его приподнятую руку с саблей. Аркан дернулся с такой силой, что Богдан упал, точно сбитый с коня. Саблю он выпустил из руки, - его потащили на аркане, от ударов о землю все его тело пронизывала страшная боль, и он, теряя сознание, крикнул: "Матушка!.."
Юноша и не видел, как со стороны Могилевского тракта мчались к месту баталии вооруженные всадники.
Не заметили их и турки. Неожиданная смерть прославленного богатыря потрясла их. Они окружили место поединка, спешились, пытаясь спасти правоверного героя. Подняли его, поставили на ноги, поворачивая ему голову в сторону ветра, всячески стараясь оживить его. И вдруг на них налетели казаки.
- Руби нехристей, Максим, этого сам догоню!.. - услыхали турки возгласы и топот копыт.
Они оставили мертвого Ахмет-бея и бросились спасаться.
- Рубаю, Силантий, гони! - откликнулся сильный голос казака, и тут же послышался свист занесенной им сабли.
Захватчикам теперь не было пощады. Они даже сабель но успели выхватить из ножен. В мгновение ока шестеро турок упали, зарубленные казаками, пронесшимися дальше, как ветер. Они мчались за своим молодым атаманом Силантием Дроздом, который, наклонившись в седле, взмахнул саблей и перерубил волосяной аркан, сжимавший плечи Богдана.
7
Возле мажары, под ветвистой елью, неподвижно лежал молодой Хмельницкий. Однако когда его окатили холодной водой, он пришел в сознание. Голова, гудела, как пустая бочка, тело ныло от тупой, давящей боли. Спустя некоторое время он раскрыл глаза. Сквозь ветви ели увидел совсем незнакомое, улыбающееся, но суровое лицо с крупным носом с горбинкой и густыми черными усами. Он ужаснулся, решив, что это турок доглядывает на него.
- Ким вар сен?.. Нере... еде вар булунбиз? [Кто ты?.. Где мы?.. (турецк.)] - сбиваясь, спросил Богдан по-турецки.
Чернявый суровый парень захохотал, но глаза его были по-прежнему суровы.
- Живой, пани Мелашка! Наш бурсак по-турецки заговорил. Что, брат, голомозые и родной язык выдавили из тебя арканом?.. Ну, а ты молодец, козаче! Такого турка уложил, да еще и весь отряд помог нам уничтожить... Молодец, храбрый он, пани Мелашка!
Богдан от нового приступа боли закрыл глаза. Это, наверное, страшный бред. Его душили слезы. И, не в силах сдерживать себя, он зарыдал, как дитя.
- Богдась, дитятко мое!.. - услыхал он ласковый, такой родной голос Мелашки. - Тебе больно? Вот я... мы...
- Нет, да нет же... не больно, тетя Мелашка!.. Кто этот суровый рыцарь, назвавший меня братом?
И снова человек с турецким лицом показался из-за еловых ветвей, с той же приветливой улыбкой на устах и суровым взглядом из-под широких кустистых бровей.
- Максим я. Максим из Могилева. Перебейносом, собственно Кривоносом, прозывают меня из-за этой посудины. - И он потрогал себя за нос. - С детства был кузнецом, а это... с мельничного колеса прыгал в пруд, да и зацепился...
- За мельничное колесо? - преодолевая боль, улыбнулся Богдан.
- Ну да... Да ты еще, козаче, полежи. Самое лучшее оружие и твоего турецкого коня мои хлопцы держат для тебя. А пан Горленко сейчас привезет тебе и наш казацкий жупан. Сбросить надо вот эту иезуитскую свитку, говорил Максим.
- Пан Горленко? Так это он из Чигирина приехал за мной? - спросил Богдан, порывисто поднимаясь.
Максим поддержал его, помог встать на ноги. Ободранное плечо юноши горело огнем, на нем лежала белая повязка. А все-таки поднялся на ноги!
С другой стороны Богдана поддерживал белобрысый с удивительно добрым лицом мужчина. Неужели это воин?..
- А я - Силантий, паря... Аркан твой рубил... - тихо, даже как-то робко произнес русский человек.
- Силантий Дрозд? Рязанец "мама Силантий"? - вдруг припомнил Богдан львовские рассказы кобзаря и Мартынка о походе Болотникова.
Все громко захохотали.
- Да, Богдась, тот самый Силантий! - воскликнул Мартынко откуда-то из-за еловых ветвей.
Богдан теперь уже стоял совсем твердо.
- Не сердись... Я тоже буду называть тебя, Кривонос, братом, а вас... отцом, Силантий... Такая встреча.
- Будем называться братьями, ведь одна мать в беде нас родила... А знаешь, тут и твои крестники уже более двух недель в моем отряде...
- Крестники? Кто такие? Ведь я не поп, хотя и одет в эту христовобратскую сутану.
И он стал осматриваться вокруг. Увидел мажары, Мелашку, вытиравшую слезы.
- Ганджа, пан студент. Иван Ганджа...
- Да Юркевич Базилий, проше пана...
Оба львовских смертника, по турецкому обычаю приложив руку к груди, поклонились Богдану. Мартынко тоже подошел к нему вплотную. От счастья и боли Богдан закрыл глаза. Кривонос и Силантий осторожно положили его на расстеленную под елью одежду.
- Крестники... - сквозь стон произнес Богдан. - Хотел бы я вот так всех людей сделать крестниками, освободив их от ярма неравенства и от кровопролития...