- При такой ситуации не мало ли будет и восьми тысяч? - произнес Богдан, вдруг вспыхнув как спичка.
- Вот за этим и послали меня к тебе казаки Кизимы и Скидана!.. - смелее заговорил Беда. - И Романа прихватил с собой, чтобы веселей было. Нынче по Украине столько вооруженных людей слоняется! Кто-то же нас объединяет... Беда смутился и замолчал.
- Да я тоже напросился пойти с ними. Думаю, что лишним не буду! Да и к вашим в Субботов наведались мы с лубенскими казаками, - вдруг заговорил Данило Нечай.
Богдан улыбнулся. Все-таки объединяются люди!.. И старался сдержать себя, не подливать масла в огонь, и без того раздутый Бедой. Неизвестно, что еще из этого получится. Богдан стал внимательнее присматриваться к казаку Данилу Нечаю. С какой юношеской искренностью оправдывался он. В Субботов наведываются друзья, не забывают! Да и в Петрики в такую даль приехали! Казачество - в крови народа, казачество - как вера, как источник жизни. Даже вздохнул Богдан, подумав об этом...
В разговор вмешался и друг юности Богдана Станислав Кричевский:
- Я теперь, Богдан, служу в Белоруссии в королевской армии. И у нас собираются послать жолнеров не то за Дунай в Европу, не то на границу с Москвой... А тут услышал о тебе от наших людей, которые вернулись с сейма... Как о большом событии рассказывают! Какого-то, говорят, Богдана Хмеля на сейме король в присутствии шляхты возвеличил! На свою голову, мол, генеральным писарем реестрового казачества в чине полковника назначил. Для них ты "какой-то Богдан Хмель", а для меня друг моей юности. Помнишь, как мы зачитывались Кампанеллой!..
- Не надо вспоминать об этом, Станислав! - прервал Богдан, сразу погрустнев.
Кричевский подумал: не о послушнице ли он вспомнил? Какой глубокий след оставила она в сердце друга!
- Да, ты прав... Вот я собрался и махнул разыскивать тебя. У нас в Белоруссии творится то же, что и на Украине. Думал даже в Чигирин проехать. Наши люди давно интересуются казацкой жизнью... Дошел и до нас слух из Переяслава о восстании и установлении казацких порядков на Левобережье! А в Чернигове, я встретил казаков, разговорился с ними. "Если действительно ищешь, говорят, казацкого писаря, без помощи наших людей тебе его не сыскать. Поедем с нами". Вот я вместе с казаками и приехал сюда...
9
Всюду прославляли доблестное запорожское казачество. И по Украине прошел слух, что слава запорожцев не давала покоя польному гетману Николаю Потоцкому. Ему стало известно, что запорожским казачеством интересуется Москва, что их храбрость и отвага вдохновляют донских казаков. Ко всему прочему Потоцкий узнал, что и пришедшие к власти французские кардиналы не прочь воспользоваться казацкой силой в европейской войне. Только ли против ислама или... против иезуитов и римского папы?
- Очевидно, врут. Потоцкий только третье лицо в шляхетском государстве, - мудрили и в Белой Церкви, составляя новый, восьмитысячный реестр казаков.
- Слухи - ненадежный источник информации, панове. Наговорят всякой всячины, язык без костей. Говорят, будто бы пан польный гетман намеревается poskromic [усмирить, обуздать (польск.)] украинцев за их выступления в Переяславе. Не слухи ли подогревали его? Может быть, о Переяславе - это просто пустая болтовня? Пан Караимович, возможно, этой ложью хочет оправдать свое трусливое бегство с Левобережья... - сказал генеральный писарь Богдан Хмельницкий.
- Поскромиць! Ну и словечко придумала шляхта для своих посполитых!
- Словечко все равно что и оружие, которым пан польный гетман грозит украинским хлебопашцам. "Надо выбить из голов посполитых лайдацкую [бандитскую (польск.)] заразу! - говорит пан польный гетман. - Чтобы и внукам и правнукам неповадно было помышлять о хлопской воле..." Восстановили Кодацкую крепость! В Переяславе началось восстание, это не ложные слухи. Караимович успел убежать к коронному гетману, прихватив с собой двух казацких старшин. А Савве все же связали руки. Может быть, и голову снесут ему в казацком Круге Скидана...
Богдан терпеливо слушал писарей, составлявших казацкие реестры. Он внимательно прислушивался не только к словам, но и к интонациям их голоса. По тому, что и как говорили писаря, он составлял мнение не только о них, но и, главное, о духе, царившем в их полках.
"Poskromic! - это значит дать приказ войскам Короны уничтожить имущество казаков, их жен и детей. Но ведь казаки тоже не будут сидеть сложа руки!.."
И не только писаря реестровых казаков вели разговор об этом. Угрозы польного гетмана словно ветром разносились по всей украинской земле. Они передавались из уст в уста врагами и недругами народа. Однако порой говорили о них и сами посполитые...
По улице, словно ураган, пронесся отряд Белоцерковского казацкого полка. Впереди полка на резвом буланом коне скакал сам полковник.
- Полковник белоцерковцев помчался встречать польного гетмана! крикнул кто-то из писарей, глядя в окно. Это уже не слух, передаваемый из уст в уста сотнями людей. Писаря воочию убеждались в этом.
Но Потоцкому тоже не безразлично, как встретят его белоцерковцы. С почетом или... как удар своей хлопской судьбы? Почти все хлебопашцы прячутся в своих дворах и украдкой выглядывают из-за угла, не приедет ли гетман.
- Может, и в самом деле не следует злить украинцев, навязывая им другую веру, не трогать их церковь, священников! А их военную силу, тех же реестровых казаков, уважаемый пан Николай, крепче прибрать к своим рукам, - говорил неугомонный, вездесущий комиссар сейма по казацким делам Адам Кисель, сопровождая Потоцкого со своими тремя сотнями вооруженных гайдуков. Почти все лето и осень он мотался по поручениям Потоцкого по украинским воеводствам, пока не пришлось бежать от взбунтовавшихся казаков на Левобережье. Кисель не только увещевал возмущенных украинцев, но и прислушивался к тому, о чем говорит этот пробудившийся люд, о чем мечтают посполитые на Украине.