Раздались выстрелы. Сережа выпустил всю обойму без остановки.
Хмурый стоял обалделый. Бармен со старичком хохотали. Реакция остальных была разная. Кто стоял с открытым ртом, кто чесал затылок, а кто-то протискивался сквозь толпу, чтобы посмотреть на стрелка. Все хорошо видели, как все восемь пуль разодрали бумажную мишень в районе десятки.
— Ни фига, чиграш дает.
— Сам ты чиграш! Это Сережа Хмуров! Зенки-то протри.
— Да ладно, зенки! Мои зенки впервые такое видят.
Хмурый наконец-то выдохнул, но чтобы не показать удивление, спросил:
— Сережа. А ты не торопишься, когда стреляешь?
— Есть немножко. Тяжело долго целиться.
Бармен со старичком вновь захохотали. Потихоньку начали смеяться и остальные.
Хмурый повернулся к Бармену и спросил:
— Какие еще цели освоили?
— Давай спросим у его наставника. Слышал вопрос, старичок?
— Я пока еще не оглох. Значит так: Бегущие кабаны, падающие листья и прыгающие лягушки.
Хмурый был явно озадачен. Он потрепал Сережу по голове.
— Молодец! Если честно, то ты меня удивил.
— Так меня же все Хмуровым зовут. Не могу же я позорить фамилию, которая мне нравится.
— Эх жизнь! — Хмурый вынул из кармана «Пустынный Орел». — Старичок! Дай-ка мне десять обойм 45АСР и десять обойм для ПМ. Сережа! Дай мне свой пистолет. Будем фамилию отстаивать.
Старичок исчез и появился через несколько минут с заказом. Хмурый разложил обоймы на столе.
— Включай падающие листья.
— Сколько секторов? Один или два?
— Включай все сектора. Давай так: половину листьев, а другую половину лягушек
Толпа зашевелилась. Кто-то присвистнул и на него сразу зашикали.
Хмурый взял в руки пистолеты.
— Давай!
— Даю!
Старичок включил аттракцион. Пять секторов с листьями и пять с лягушками. То, что увидели Сталкеры, было похоже на фантастический фильм.
Хмурый стоял в полный рост. Взгляд его был устремлен вперед и чуть вверх. Он не искал взглядом цель. Его зрачки не двигались. Было не ясно, видел ли он вообще что-нибудь или нет. А вот руки, двигались. Двигались, не останавливаясь даже для выстрела. Просто в ходе движения звучал выстрел, а руки так и продолжали свой полет. Когда кончались патроны, обойма вдруг вылетала из рукоятки, противоположная рука делала ныряющее движение к столу и …
Потом, когда все закончится, тогда и будут вспоминать о том, что как же он перезаряжал оружие занятыми руками, да еще при этом, стреляя. Вспоминать-то будут, но так ничего, никто и не вспомнит. А потом плюнут на все на это и на вопрос: «А как же он менял обоймы?», будут разводить руками в стороны и издавать губами пукающий звук.
Когда Хмурый положил оба пистолета на стол, Сталкеры полезли через барьеры к мишеням. Никакие угрозы старичка на них не подействовали. А когда он увидел среди перелезающих Бармена, то махнул рукой и сам полез за всеми.
Возвращались, качая головами. Ни одного промаха. Мало того. Сбитых листьев и лягушек было поровну.
— Здорово! — Сережа подошел к Хмурому. — Я теперь знаю как надо стрелять.
— Если что непонятно, то спросишь.
— Я все видел и запомнил. А будешь объяснять, только запутаешь. Мне еще взгляд надо тренировать.
— Ну что я говорил? — Подошел старичок. — У вашего сына талант к стрельбе. Он видит то, что проморгали все.
При слове «сын» Хмурый с Сережей переглянулись и подмигнули друг другу.
— Часто он тренируется?
— Каждый день. — Старичок потрепал Сережу по голове. — С перерывом на общеобразовательные предметы.
— Какие предметы?
— Какие, какие? На учебу! Какие? — Старичок строго посмотрел на Хмурова. — Ему, молодой человек, помимо стрельбы, еще знаний набираться надо. Вы им гордиться должны. Тем более, что он сам хочет учиться. Говорят, что вы очень умный.
— Не кипятись, старичок, не кипятись. Я понимаю, что ему надо учиться, но для этого нужны учителя. А где их взять?
— Меня Света учит. — Сережа слышал их разговор. — Мне нравится, как она учит. И вообще, учится интересно. Так же, как и стрелять.
— Учиться надо у всех. Знания никогда не мешают. — Хмурый задумался, как будто что-то вспоминал, потом продолжил. — Только кумира себе не создавай. Хорошенько размышляй над тем, что узнал. И если будет непонятно, то задавай вопросы.
Он повернулся к старичку и протянул ему руку.
— Спасибо тебе, старичок, за Сережу.