Они рванули направо. Волына остался один. Он высунулся над мешками и внимательно наблюдал за своим объектом. Там все было тихо. Никто не высовывался.
— Может там и нет никого, а я сижу как клоун. — Он отбросил сигарету и поднялся над мешками, готовый к броску.
Под правую руку, которую он положил на импровизированную стенку, чуть выше бронежилета, влетел шмель. Он прожег до лопатки, ударился в кость, развернулся, пробил легкое сверху вниз и вышел из живота. Но вышел не полностью, а частично. Выйти полностью ему помешал бронежилет. Пуля уперлась в него штычком.
От удара, Волыну развернуло на сто восемьдесят градусов и шмякнуло спиной о мешки с песком. Вместе с воздухом из легких вылетел сгусток крови а за ним кровавые пузыри.
«Вот дура. — Подумал Волына, сползая на землю. — Как утюг».
Глаза закрылись и он на время потерял сознание.
Волына очнулся оттого, что кто-то дотронулся до его шеи. Веки отяжелели так, что открыть их не было сил. Он тяжело дышал. Пуля скрябала острием по бронежилету и причиняла ужасную боль.
Тот, кто дотрагивался до шеи, стал срезать ремни бронежилета. Волына застонал.
— Держись дядька. — Волына услышал детский голос. — Я умею. Я помогу.
Он снова попытался открыть глаза, но это ему не удалось.
«Бред какой-то. Откуда в зоне дети?»
Тем временем, его освободили от жилета, сняли до пояса комбинезон и разрезали до тела одежду под комбинезоном. Все сделали быстро, но аккуратно.
В рот ему стали запихивать какие-то тряпки.
«Зачем?» Он не сказал, а подумал.
— Чтобы зубы не раскрошились. Потерпи. Немного больно будет.
«Он, что, мысли читает?»
— Иногда. Не мешай.
В животе стали ковыряться. Волына сжал зубы и потерял сознание.
Он пришел в себя, когда ему уже заканчивали перевязку. Пуля не мешала.
— Держи. Будет талисманом.
В левый кулак сунули кусочек металла. Волына зажал его, боясь потерять. Он попытался открыть глаза и это ему, наконец-то, удалось. Перед ним, на корточках, сидел мальчишка.
— Спа… Кха! Бо…
— Отдыхай. На обратном пути заберем.
— Кха! Зва… Кха!
— Сережа.
Волына закрыл глаза. Он слышал, как малец перемахнул через стенку и помчался в сторону Тарана с Чутком. Слышал вой чернобыльцев, жуткий писк крыс и рычание слепых псов. В воздухе чирикали пули и гудели куски земли, поднятые взрывами. То и дело, по мешкам, шлепали те, у кого по сравнению со штыком, полностью отсутствовал интеллект. Паренек сумел облегчить его последние часы.
В укрытие кто-то свалился.
— Ой! Господи! — Раздался женский голос.
«А бабы-то откуда взялись?»
— Миленький. Ты, хоть, живой?
Волына открыл глаза. Перед ним сидела девушка.
«Симпатичная».
— Помощь нужна? — Она смотрела ему в глаза, словно боялась, что не расслышит или не поймет.
— Укол. Кха-кха-кха!
— Я сейчас, я быстро.
Он закрыл глаза и через некоторое время почувствовал укол в плечо.
— Тебе легче?
— Да, спасибо. — Ему действительно стало лучше.
— Я пойду?
— Иди.
Девушка ушла.
«Что-то в Зоне сдвинулось. Бредятина какая-то. Или нас неправильно информировали».
— Ой! Господи! — Опять женский голос.
«Кажется, приезжаю. Станция дежавю. Или я в центре аномалии зацикленности».
Он открыл глаза. Перед ним сидела девушка, но другая. На коленях у нее лежал гранатомет, а левой рукой она опиралась на автомат.
— Помощь нужна?
— Нет. Беги.
Девушка неуклюже перемахнула через мешки и исчезла. Волына снова остался один. Он чувствовал, что слабеет. Это от потери крови. Долго ли он протянет неизвестно. Сказать, что он не знал, что такое ранение, было бы неправдой. Ранений у него было много, но таких тяжелых не было. Что самое странное, так это то, что совсем не хотелось пить. Говорят, что раненые в живот, постоянно просят пить. А он совсем не хотел. Что его больше всего беспокоило, так это наваливающаяся слабость. А скоро закончится действие обезболивающего. Надо поспать. Вернутся за ним или нет, но сон не помешает.
— Вроде живой.
«Знать помереть спокойно мне не дадут».
Он с трудом открыл глаза. Еле разглядел того, кто стоял перед ним. Изображение плавало. На него смотрела старуха. Костлявая, беззубая, в сером балахоне. Накаркал! Легка на помине! Как на картинках, только почему-то без косы.
— А коса твоя где? — Он сам удивился своему вопросу.
Старуха пригладила свои волосы рукой и захохотала, показывая десны.
— Шутишь касатик! Косы у молодых девок. Они ими вас, молодцев, косят. А я свое да-а-авно откосила. — Старуха пригнулась к нему и Волына узнал ведьму. — И скажу тебе, милок, что славно покосила в молодости.