— Может сбегать к Хмурому? — Абориген посмотрел на Лиса.
— Я те сбегаю по ушам! Сказано было: ждать, хоть до следующего вечера.
Оба замолчали.
Завибрировали КПК. Оба, аж подпрыгнули.
Сообщение на КПК: «Все нормально».
Абориген снова схватился за бинокль.
— По-моему Хмурый идет. Идет по шоссе. Прикрывается от проходной за бульдозером. Укрылся за ним. На посмотри, а я за этими пригляну.
Он передал бинокль Лису. Тот посмотрел на бульдозер.
— Точно! Он! Рукой машет. Все! Уходим. Ты первый, а я прикрываю. Через три минуты пойду я.
Лис прильнул к оптическому прицелу и уставился на проходную. Неизвестность закончилась. Правда существовала некоторая неясность, по поводу стрельбы, но это потом. Досчитав до ста восьмидесяти, он отполз к лестнице, закинул за спину автомат и стал спускаться.
Спустившись на землю, он быстро перебежал к бывшему, когда-то, газону у стены. Абориген стоял уже там, держа на прицеле ворота.
— Через пять минут за мной. — Сказал он и быстро пополз параллельно шоссе.
Абориген выждал пять минут, убрал автомат и пополз в том же направлении, что и Лис.
Вскоре все трое друзей воссоединились у бульдозера. Хмурый кивнул головой в сторону проходной:
— Похоже, ваши подопечные в полном неведении.
— Похоже так. — Лис проверил автомат. — Что будем делать?
— Сматываться! Думаю, что до утра они за ворота не выйдут. — Хмурый махнул рукой в сторону остановки. — Я прикрою и через пять минут к вам.
Сталкеры стали быстро отступать в сторону остановки. Подойдя к ней, они увидели, у стены, два ранца. Лис попестал их на вес и поднял большой палец.
Хмурый появился совершенно бесшумно. Он снял с плеча Аборигена один ранец и сказал:
— Я понесу. Ты вперед, Лис за тобой, я замыкаю. У камней переждем до рассвета, а то и так уже говорят, что по ночам ходят только мутанты и я.
Сталкеры тихонько прыснули. Хмурый показал им кулак.
— А ты на вопросы-то нам ответишь? — Они только что расселись у камней. — А то, я смотрю, ты спать собираешься. Абориген жрать. А у меня свербит.
— Отвечу, но сначала поем.
— Ну это без проблем. — Лис сразу начал рыться в своем рюкзаке.
— Ты лучше покопайся вон в том ранце. — Хмурый показал пальцем. — Это наверное паек ботаников. Лишний вес, конечно, но я не удержался. Сам хотел попробовать и вас побаловать. Кое-чего я никогда не видел. Да и сбрызнуть надо наше дело. Поэтому закусь должна быть на высоте.
Лис отложил свой рюкзак и полез в ранец. Он начал вытаскивать из него еду в вакуумной упаковке.
— Ого! Черная икра! Две банки! Ну, Хмурый! Ну, удружил. Я на Большой земле не ел такого. Это правительственная жратва.
— Почему правительственная?
— Потому что промысел на нее запрещен.
— Ну, а правительство?
— А-а! Ну да! Вы же на Зоне жили. Как бы в изоляции. Так вот. Есть, так называемые, права человека. По ним все люди равны, но одни ровнее. Ладно! Хрен с ними! Сейчас у нас свой саммит будет. Я вам сейчас такие бутерброды сделаю! У-у-у! Руки себе по локоть откусите!
Лис начал колдовать над закусью. Абориген взял одну вакуумную упаковку, чтобы посмотреть, что в ней и, получив за это по рукам от Лиса, отполз к Хмурому. Сел рядом с ним, покрутил у виска пальцем, показывая на повара-самозванца и прислонился к камню спиной. Хмурый молча обнял его одной рукой за шею и притянул его голову к своей голове. Так они сидели, пока Лис, торжественным шепотом, не произнес:
— Господа! Потрясающая жратва готова!
Они окружили плоский камень, на котором, на пленке, лежали баночки, бутерброды, коробочки, пакетики и тому подобные «чки». Лис взял в руки бутылку с водкой, открыл ее и поднял для произнесения тоста:
— Жаль, Хмурый, что ты не захватил у них хрусталь, теперь придется из горла. Ну ничего! За неимением жены, спим с кухаркой! А посему тост! За снятие радиации и внутреннего напряжения!
Он выпил и сунул бутылку в руки Хмурому. Тот выпил и передал Аборигену. Абориген, допив остатки, поставил бутылку на землю у камня. Лис ждал и ни к чему не притрагивался. Когда бутылка опустела, он протянул друзьям по бутерброду с маслом и икрой. Те откусили.
— У-У-у-у!!! — Сказали они.
— А-А-а-а!!! — Сказал Лис.
И все. За «столом» воцарилась не тишина, а своя, так называемая, «Атмосфера». Вокруг камня сидели три серьезных мужика и издавали чавканье, хрюканье от удовольствия, всхлипывание от наслаждения, глотание, мычание, шуршание и звуки, не поддающиеся идентификации. Ну точь в точь, как в парижском ресторане.