— В самую точку. Хотя на деле ты хороший! Ты. Это. Там, — она указала направление, — недалеко, Сталкер раненый. Может, сможешь помочь ему? Извини.
— Спасибо!
— Ладно! Уходи быстрей! Береги себя, Хмурый!
Он ушел в том направление, куда она ему указала. Хмурый уже скрылся за деревьями, а она все смотрела в его сторону. Вдруг она почуяла здорового матерого кабана, который мчался в сторону Хмурова.
«Крикнуть или самой разорвать кабана?».
Выстрел! Что-то грохочет? А! Это оба ее сердца колотятся.
«Братишка! Хмурый!». — Мысленно позвала.
«Спасибо сестренка!».
Кабан не двигался. Она медленно подошла к нему. Пуля вошла точно в глаз.
«Одним выстрелом! Ночью! Невероятно! Так значит, если бы он захотел, он мог легко убить меня! Значит это точно он! ПЯТЫЙ!».
Раненый Сталкер лежал лицом вниз, сразу на выходе из леса. Хмурый подошел к нему, положил на землю ранец, а рядом автомат, перевернул раненого на спину. Достал аптечку. Вынул шприц с обезболивающим и ввел лекарство в мышцу бедра. Раненый медленно открыл глаза.
— …ы, …то?
— Не трать силы. Сейчас будет легче.
— …ы, …то?
— Сталкер. Одиночка. Зовут Хмурый.
Раненный закрыл глаза. Задышал ровнее. Значит обезболивающее начало действовать. Хмурый стал его раздевать.
— Зачем?
— Надо обработать и забинтовать раны. Ты много крови потерял.
Он опять закрыл глаза. Хмурый очень осторожно снял с него всю одежду.
«Да, сестренка. Поработала ты грамотно своими коготками. Чтобы не убежал и, в то же время, не умер. Ну! Парень! Если выживешь, то шрамы у тебя будут первоклассные!».
Хмурый обработал все раны антисептиком, начиная с груди и до ног. Потом, тщательно, залил их биоклеем. Немного подождал и стал аккуратно забинтовывать.
«Как египетская мумия. Откуда я знаю про мумию? Не помню. Надо одеть парня, а то простудится. Очень много крови потерял. Хорошо, что жив до сих пор».
— Ты, кто?
— Хмурый. Как самочувствие?
— Боль прошла. Голова сильно кружится.
— На, подержи во рту. — Хмурый сунул ему в рот приличный кусок шоколада. — Раны я тебе обработал. Сейчас одену.
Он стал одевать раненного. Тот смотрел на него и периодически глотал растаявший шоколад.
— Все, парень. Теперь ты как огурчик.
— Меня Скрипачом зовут.
— Отдохни Скрипач. Тебе сил надо набраться.
— Да. Конечно. Уже ночь. Тебе идти надо. — Он закрыл глаза. — Я все понимаю. Ты сделал, что мог. На меня Химера напала. Уходи быстрей. Она скоро вернется.
— Не вернется.
— Кто же тебе это сказал?
— Она и сказала. — Хмурый сел рядом с раненым на землю и закурил.
Раненый вытаращил на него глаза. Похоже, ему попался сумасшедший Сталкер. А у него ничего нет. Оружие с рюкзаком он потерял. Сейчас этот придурок покурит, и будет требовать плату за оказание помощи. Платить нечем. Значит, плати жизнью.
— Она. Сама тебе сказала? — Скрипач знал, что раздражать психов нельзя. С ними надо разговаривать на их уровне и не перечить.
— Да.
— А что еще сказала?
— О себе рассказывала. О других, таких же, как она. Ты бы вздремнул. А?
— Что-то не хочется. Да ты иди. Не беспокойся.
— Ну, если тебе не спится. Тогда надо двигать.
— Да. Иди. Спасибо тебе.
Скрипач с опаской смотрел на Хмурова. Этот псих встал. Бросил под ноги окурок и растер его ногой. Потом взял автомат, повесил его спереди на шею, закинул за спину ранец, тщательно укрепил его. Попрыгал. Удовлетворенно мотнул головой. Наклонился к Скрипачу.
«Вот и все!». Скрипач закрыл глаза.
Сильные руки схватили его за ремень. Рывком подняли вверх, и его голова оказалась внизу, а живот уперся во что-то твердое и надежное.
Он открыл глаза. Оказывается, этот псих взвалил его себе на плечо и несет.
— Во мне восемьдесят килограмм.
— А во мне восемьдесят шесть. Помолчи, пожалуйста.
Ворота на ночь запирали. Седой сидел на кабине разбитого ЗИЛа и светил поверх ворот в темноту. Заброшенный блокпост был пристанищем Сталкеров одиночек. Одни Сталкеры приходили. Другие — уходили. Но здесь всегда кто-то был. Вот и сейчас их было пятеро. Пять Сталкеров большая сила. Да и в охранение объекта меньше стоять. Седой только что заступил на пост. Он еще позевывал. До рассвета часа два. Самое сонное время. Но, график есть график. Ничего не поделаешь. Луч фонаря иногда вырывал из темноты Слепых псов. Самые паскудные твари. Они, конечно, наименее опасные, чем, скажем Чернобыльские собаки, но попасть в них очень трудно. Сами они слепые, но вот двигаются так, словно самые зрячие в Зоне. Седой решил узнать наибольшее расстояние, на какое может светить его фонарь. Он направил его вверх над шоссе и начал потихоньку опускать. Вдали мелькнул темный силуэт. Седой начал всматриваться. Похоже, что по шоссе кто-то шел. Странно. Добрые люди по ночам в Зоне не шастают. Мутанты — да, а люди — нет. Даже бандиты стараются на ночь куда-нибудь зарыться. Тяжело идет. Чего-то на плече тащит. Мешок какой-то. Надо бы Соловья позвать. Седой спрыгнул с кабины и побежал в подсобку. Соловей спал одетый. Седой потряс его за плечо.