Трое снорков выскочили из своих камер одновременно и с ужасной скоростью. Двое бросились на Хмурова, а третий на поверженного снорка.
Он выстрелил в снорка, летящего на него. Две пули попали в голову и, скорее всего, снорок был мертв и летел по инерции. А вот со вторым была проблема. Он был полностью загорожен первым и попасть в него не было возможности. Хмурый начал отступать и поскользнулся на внутренностях, подрезанного им снорка. Оба прыгуна упали на него и вышибли воздух из легких.
Он почти потерял сознание, пропустив два удара по ребрам. Ударил наугад ножом и понял, что промахнулся. Рука с пистолетом была прижата к животу и немного онемела. Он снова ударил ножом и на этот раз попал. Верхний снорок заверещал и стал отползать в сторону. Хмурый оттолкнул мертвого и стал вставать.
Оказывается благодарить за свое спасение, ему надо было не себя, за удачный удар ножом, а снорка, который пробежал мимо него к подрезанному. Это он, схватив верхнего за обрывок хобота противогаза, тащил его к стене. Жертва верещала, прижимая противогаз к лицу обеими руками, не давая его сорвать.
Хмурый решил прикончить обоих и стал поднимать руку с пистолетом. В этот момент раздался грохот, усиливаемый эхом подземелья. Он посмотрел в сторону источника шума. Стол, все-таки, докатился до двери и врезался в нее, роняя на пол железяки, наваленные на столешницу. По дороге, он открыл еще одну ловушку. Четыре снорка резво бежали на Хмурова.
Он решил отложить расправу над знакомыми снорками и занялся новичками. Для этого он отбежал назад, чтобы видеть своего неожиданного союзника и его жертву. Поднял пистолет и стал стрелять.
Три снорка поймали своими лбами по две пули и затихли. И опять, его союзник, проявил завидную прыть. Он налетел на четвертого снорка, схватил его за хобот противогаза и страшно ударил по затылку. Раздался хруст позвонков и треск рвущегося противогаза.
Хмурый держал в вытянутой руке пистолет и смотрел на освобожденное от противогаза лицо снорка. Точнее на то, что должно было быть лицом. На самом деле, на него смотрело пустыми глазницами кровавое месиво. Челюсти были слегка вытянуты вперед, щеки содраны, глаза вырваны. Виновник этого, уселся рядом со своей жертвой и рассматривал что-то внутри противогаза. Вот он сунул туда руку, послышался скребок ногтя по стеклу и снорок вынул из противогаза глаз.
Хмурый взял его на прицел. Снорок поднес глаз к своему обрывку хобота и посмотрел в сторону Хмурова.
Увидев, направленное в его голову дуло пистолета, снорок замер, не донеся до обрывка хобота свое лакомство. Кровь стекала по его пальцам и капала на пол. Он смотрел на Хмурова стеклами противогаза, а тот смотрел на него чуть выше этих стекол.
Пауза затягивалась. Снорок первый проявил инициативу. Он протянул руку вперед, ладонью вверх, предлагая Хмурому свою добычу. Хмурый отвел глаза от его лба, опустив пистолет. Он посмотрел на потолок, с шумом выдохнул и сунул пистолет в карман. Подойдя к стене, он сел, прислонившись к ней спиной и закурил. Сделав несколько затяжек, Хмурый посмотрел в сторону снорка. Тот сидел, продолжая держать протянутую руку.
Хмурый зажал губами сигарету, снял ранец и вынул оттуда банку тушенки. Закинул ранец за спину, докурил сигарету, бросил ее на пол и стал открывать банку.
Он не чувствовал опасности от снорка, но подходил к нему по дуге. Снорок поворачивался на заднице, чтобы быть все время лицом к человеку. Подойдя, Хмурый протянул ему банку. Снорок осторожно понюхал, потом быстро выхватил банку из рук Хмурова и стал пальцами запихивать тушенку в хобот противогаза. Хмурый присел на корточки, взял в руки разорванный противогаз и заглянул во внутрь его.
Теперь он знал, почему снорки никогда не расстаются с противогазами. Они просто не могут этого сделать, потому что он им заменял кожу лица, а глаза срослись со стеклами.
Он отшвырнул в сторону противогаз и встал. Снорок перестал есть и смотрел на него.
— Спасибо за помощь, парень. — Хмурый посмотрел в сторону стола с дверью. Его винтовка валялась на полу. Он повернулся к снорку. — За мной не ходи, а то пристрелю. Ну бывай здоров.
И он пошел к двери.
— Снорка не убил? — Он вслух задал себе этот вопрос. Подождал немного, словно хотел что-то услышать. Усмехнулся и сам себе ответил. — А всех не перебьешь!